ее до дома. Кристина пригласила его зайти под вполне невинным предлогом – показать свои цветы. Но оба знали, что последует за этим предложением. Кристина – и Карло это чувствовал с самого первого дня – была не из тех девушек, что позволяют сорвать поцелуй, чтобы лишь подразнить. Она взяла его за руку, сливаясь с ним в одно целое.
– Только не разбуди папу, а то нам несдобровать, – с улыбкой шепнула она, когда они крались в ее комнату, трепеща от предвкушения. На пороге, не зажигая света, она повернулась к Карло, и в ее порывистом движении он встретил свое собственное желание. Их губы сошлись, и они приняли объятия друг друга так, словно не виделись целую вечность.
Они лежали, обнявшись, умиротворенные, намного более близкие, чем какой-то час назад. Кристина спросила:
– Ты никогда не думал о том, что во сне все люди одинаковы?
– Одинаковы? Я так не думаю. Вот ты, может, храпишь во сне, ворочаешься, а я сплю спокойно. Разве мы можем быть похожи?
– Нет, я не об этом. Во сне человек, словно чистый лист. Он спит, и пока не вернулся в этот мир, он может быть кем угодно. Монахиня во сне может выглядеть как продажная девка, а адвокат будет похож на художника, дети тоже сравняются: хулиганы и отличники – во сне между ними нет никакой разницы. Глядя на спящего, ты подумаешь, что он отличный малый, а он может оказаться мошенником, просто по его спокойному лицу ты не сможешь ничего понять. Но приходит утро, и человек становится собой.
– Словно люди в том поезде! – отозвался Карло. – Пока они не найдены, они могут быть где угодно! Они могут плыть в море, лететь на воздушном шаре, их поездка все еще может продолжаться! Быть может, они до сих пор едут в том поезде и с нетерпением ждут прибытия, не понимая, почему так задерживаются! Но если только их найти… Знаешь, я немного боюсь этого. Боюсь того, что я могу найти их. Сначала я очень этого хотел. Успех в газете, признание шефа и всех остальных, я так хотел выделиться, заставить гордиться мать и наконец-то начать по-настоящему уважать себя. Но теперь, когда я все больше погружаюсь в это дело, понимаю: то, что я найду, может оказаться не тем, что я представлял.
– А что ты представлял?
– Наверное, я представлял себе какое-нибудь чудо. Что-то вроде массового помешательства, всеобщей слепоты. Что поезд на самом деле выехал, просто никто этого не увидел… Ну или еще какую-нибудь безумную теорию вроде этой. Но теперь я воочию увидел их имена, и они стали для меня настоящими. Из плоти и крови. Люди со своей историей, мечтами, желаниями. Я знакомлюсь с их родственниками, вижу их вещи. И когда я подошел к ним так близко, испугался найти что-то страшное.
Кристина уже засыпала, убаюканная мерным голосом дарившего ей тепло мужчины. Лежа с закрытыми глазами, она медленно, с трудом разделяя слова, пробормотала:
– Я понимаю, что ты журналист, а не сыщик… Но, скажи на милость, почему ты так зациклился на этих пассажирах? Разве тебя совсем не интересует машинист?
Повисла пауза. Наконец, пораженный, Карло воскликнул:
– Ну
