его, оставив лишь тонкую улыбку. – Я слышал, у вас с Биллом когда-то было все общее. Только он никогда не был ортодоксом, так ведь? Впрочем, как и все гении.
– Что-нибудь еще желаете, мистер Смайли? – спросил официант.
– Затем этот Бланд; вечно подающий надежды «краснокирпичник». – Родди продолжал удерживать Смайли. – А если эти двое не справляются, то ведь есть кое-кто на пенсии, не так ли? Или делает вид, что он на пенсии? И если Хозяин мертв, кто остается? Не считая тебя, конечно.
Они стали одеваться. Швейцары уже ушли домой, и им пришлось самим снимать пальто с опустевших коричневых вешалок.
– Рой Бланд не «краснокирпичник», – громко сказал Смайли. – Если хочешь знать, он учился в колледже Святого Антония, в Оксфорде.
«Помоги мне господь, это лучшее, что я мог сделать», – подумал Смайли.
– Не валяй дурака, – оборвал его Мартиндейл. Джордж наскучил ему, и он выглядел обиженным и обманутым. Щеки его обвисли, что придавало лицу довольно унылое выражение. – Святой Антоний, безусловно, не первоклассный колледж, даром что находится в Оксфорде. Бланд был твоим протеже, но это теперь не имеет никакого значения. Я думаю, сейчас он – протеже Билла Хейдона, и не защищай его, я и сам его могу защитить. Билл им всем теперь как отец родной. Они к нему тянутся, как пчелы на мед. Ну, есть в нем какое-то обаяние, что ни говори, не то что у таких, как мы с тобой. Я бы сказал даже, звездность – а это не многим дано. Говорят, женщины буквально млеют перед ним.
– Спокойной ночи, Родди.
– Передавай привет Энн, ладно?
– Непременно.
– Смотри не забудь.
И вот теперь лил дождь, Смайли промок до костей, а Бог, будто в наказание, не оставил в Лондоне ни одного такси.
Глава 3
– Полное безволие, – заговорил он сам с собой, учтиво отклонив недвусмысленное предложение уличной женщины, спрятавшейся в дверном проеме. – Некоторые называют это вежливостью, а на самом деле это не что иное, как слабость. Ты болван набитый, Мартиндейл. Надутая фальшивка с бабскими манерами. – Джордж широко шагнул, переступая невидимое препятствие. – Слабость, – продолжал он, – и неспособность жить в свое удовольствие, не обращая внимания на установленные законы, – содержимое очередной лужи аккуратно перекочевало к нему в башмак, – и эмоциональные привычки, давно потерявшие всякую целесообразность. Что моя жена, что Цирк, что Лондон… Такси!
Смайли ринулся было вперед, но опоздал. Две девицы, накрывшись одним зонтом и хихикая, уже залезали в машину, только руки и ноги мелькнули. Подняв воротник своего черного пальто, хотя это и было бесполезно, он волей-неволей продолжил свою одинокую прогулку.
– Вечно подающий надежды, – яростно пробормотал он. – Не первоклассный колледж… Ты напыщенный, нахальный тип, сующий свой…
И тут Джордж, как нельзя кстати, вспомнил, что оставил в
