нее, и тотчас машина скрылась в темноте. Сидевший за рулем молодой человек в шляпе, по-американски сбитой на затылок, спросил:
– Как ты думаешь, он номер машины видел?
– Наверняка. Он был ярко освещен.
– Прекрасно. Все-таки я малость струсил, ожидая, что все они выйдут вместе с тобой.
– Ничего страшного не случилось бы. Ты бы сыграл роль молчащего от ревности поклонника – и все.
– А с другой стороны, неплохо было бы всех их развести по домам и узнать адреса.
– У одного из них есть своя машина, – сказала Наташа.
– А! Это, наверно, тот старичок «вандерер», что стоял у подъезда.
– Наверно.
– Я его на всякий случай сфотографировал… Посмотри, они за нами не едут?
Наташа оглянулась:
– Нет.
– Тогда домой!
Машина круто свернула в переулок.
Машину вел Владимир Субботин, которого после неудачи на коммерческом поприще, полковник Семин подключил к Наташе Посельской. С сегодняшнего дня он уже был русским инженером, обладателем холостяцкой квартиры, автомашины и поклонником Анны Лорх.
Наташа засмеялась:
– Воображаю, какой эффект вызвало у них мое сообщение, что у ресторана меня ждет русский! Впрочем, тот, кто провожал меня, был уже подготовлен. Я ему сказала раньше…
Рычагов забеспокоился, что Дырявая Копилка, опьянев, сорвет интервью с майором Хауссоном. Адрес, названный американцем шоферу такси, Рычагов не расслышал и теперь пытался запомнить улицы, по которым они проезжали. Это было нелегко. Такси мчалось очень быстро, а город уже окутывали ранние осенние сумерки. Путь оказался совсем не таким коротким, как говорил Стиссен: ехали двадцать семь минут. Дом, у которого остановилась машина, был обычным жилым домом, тесно зажатым с обеих сторон такими же зданиями. Отто Стиссен, который в дороге успел вздремнуть, встрепенулся, удивленно оглянулся по сторонам, потом, видимо, вспомнив, почему он здесь, молча вылез из такси и пошел к подъезду.
Рычагов, расплачиваясь, спросил шофера:
– Как называется эта улица?
– Ромбергштрассе.
– Метро далеко отсюда?
– Рядом.
– Бельгия, где ты? – крикнул Стиссен. – Скорей!
Когда они поднимались в лифте, Стиссен сказал:
– Действуй смелее. Хауссон не любит тряпок.
Дверь им открыла пожилая немка в кружевной наколочке на пышных волосах. Стиссен бесцеремонно отстранил ее, и они вошли в переднюю. Из-под столика послышалось грозное рычание и высунулась морда бульдога.
– Мориц, тубо! – весело крикнул Стиссен.
Собака замолчала.
Тотчас быстро открылась одна из дверей, и Рычагов увидел Хауссона. Он был в стеганом халате, в руке держал открытую книгу.
– А, Дырявая Копилка! Тебе что понадобилось? – Говоря это, Хауссон пристально смотрел на Рычагова. – Не спутал ли ты адрес? Ведь здесь
