практики 25-летней давности, когда сначала в гражданское право пришла аренда. Это была (кто-то может помнить) компромиссная идея экономистов абалкинского круга: не отдавая государственной собственности, вовлечь имущество в оборот через аренду. Были приняты законы об аренде, и по всей стране покатилась арендная волна. Несколько лет аренда была основным договором в нашем гражданском обороте. Постепенно он стал рутиной, общим местом. И наконец, стал применяться даже там, где аренды на самом деле и не было.
Именно так было и здесь. Договор заключался уже на излете арендного этапа в экономике. Но других моделей тогда еще не было. Идея свободы договора, да еще и для сделки с участием государственной организации, была исключена. Тем не менее это не был арендный договор. В соответствии со ст. 7 Основ законодательства СССР об аренде, ст. 291 ГК РСФСР арендатор (наниматель) возвращает полученное для использования имущество по прекращении срока аренды (имущественного найма). В данном случае объект, обозначенный как «павильон», не передавался во владение и пользование с условием возврата в том или ином виде. В ходе строительства с ведома обеих сторон павильон был снесен – остался только его фундамент. Стороны договорились о создании на месте павильона нового объекта, и именно в этом состояла суть соглашения. Следовательно, в этой части помимо договора аренды между сторонами было заключено иное соглашение – не о передаче имущества во владение и пользование, а о создании новой вещи. Такое соглашение не является арендным договором, а имеет иную природу.
В качестве компромисса можно было сказать, что договор смешанный, «с элементами аренды».
Итак, ключевой позицией моей защиты стал тезис, что договор, природа которого до сих пор не вызывала разногласий сторон, не является договором аренды.
После этого по-новому должен обсуждаться другой вопрос: о чем стороны договорились применительно к новому объекту, если он новый, и применительно к старому, если он старый?
Начать нужно со второго. Договор аренды не может быть договором ни о реконструкции, ни об изменении вещи. Создание новой вещи он точно не может охватывать, так как аренда существует, лишь пока остается старая вещь. Значит, в той части, которая затрагивает снос павильона и строительство на его месте нового здания, арендных отношений, т. е. отношений по поводу пользования полученной вещью в соответствии с тем ее назначением, которое она имела в момент передачи, не было. Но смутную идею, что аренда в какой-то неопределенной части все же была, нужно было сохранить для того, чтобы снять тему притворной сделки и дать юридическое основание продолжавшемуся уже более 20 лет аккуратному внесению ответчиком арендной платы на счет истца.
Договор в неарендной части в таком случае становился договором о разрешении строиться на участке, принадлежавшем городу, и юридический эффект этого договора – получение участка под строительство по воле собственника, что исключает квалификацию строительства как самовольного (при соблюдении публичных
