издательство «Дело». Однако грянул дефолт, и издание застопорилось. Пожалуй, и написал ее я благодаря надвигающемуся кризису. Летом 1997 г. моя практика утратила прежние объемы, появилось много свободного времени. Это лето я вспоминаю себя в основном за рабочим столом. Щедрая южная природа осталась за окном. Была и временно спокойная политическая ситуация после, мягко говоря, драматических президентских выборов 1996 г.
Все же к началу 1999 г. книга вышла. Главный редактор высказался в том смысле, что они готовы пойти на убытки, но книга их интересует как знаковое явление. Он выразился более лестно, но не вполне удобно повторять. К нашему общему удивлению, первый тираж разнесли. Сначала, когда программа показала отсутствие тиража на складе спустя всего несколько недель после издания, это отнесли на счет сбоя компьютера. Последовали второй и третий тиражи, которые мы обозначили как новые издания.
Через лет пять я написал действительно новое издание. Теорию собственности, о которой я выше писал, защищать в этом идании от критики не пришлось. Насколько мне известно, никто ее не опровергал. Это часто, увы, слишком часто происходило с моими теоретическими новациями разных масштабов. Были, естественно, обвинения в непозволительном отходе от марксистской или, точнее, советской доктрины об «экономических отношениях собственности». Но спорить с этим совершенно неинтересно: придется повторять то, что уже сказано. Как говорил по поводу других марксистских (точнее – Энгельса) выкладок В. Вернадский, они «отдают плесенью»[15]. Да и юристам эта доктрина никак не помогает, а главное, не мешает в текущей работе.
Основные дискуссии развернулись вокруг одного из многих вопросов – реституции из недействительной сделки. Некоторое время я уделял этому вопросу определенное внимание, и в новом издании это хорошо заметно.
Большее развитие получила и теория владения. Если реституция – полностью отечественный феномен, то владение, конечно, нет. Но вот его проблематика приобрела отчетливо отечественные формы, поэтому и здесь пришлось предлагать собственные, а не заемные решения.
Был ряд частных проблем, выросших, как правило, из конкретных дел. Характерный пример – дело о ЛЭП. Разбираясь в нем, мне пришлось прибегнуть к известной задаче «корабль Тезея»[16]. Одним из правил, выведенных из этого дела, было и такое: по договору с собственником, если этот договор не является договором об отчуждении (а все договоры об отчуждении поименованы), невозможно приобрести право на его вещь.
Когда книга была в основном написана, я попросил А.Л. Маковского написать предисловие. Он дал согласие, и я вручил ему рукопись – около 600 страниц. Пока я ждал, в текст вносились дополнения. Через пару лет я осторожно поведал Александру Львовичу, что рукопись будет гораздо больше и что ему придется увеличить объем прочитанного. Но он мне сообщил, что пока прочитал только 167 страниц и чувствует, что их нужно перечитать. Стало ясно, что предисловия не будет. Невероятно
Не исключено, что знакомство с «Диалектикой природы» и другими трудами входило в программу того кружка самообразования при Академии наук, о котором писал едкий В. Ходасевич.
В поздней Античности, уже во время Империи, путешественникам (а римским юношам полагалось совершить путешествие по Греции для пополнения классического образования) показывали корабль (или, возможно, рассказывали о том, что прежде его показывали), на котором Тезей приплыл с Крита. Поскольку было ясно, что так долго древесина не может сохраниться, юристы вслед за философами перипатетической школы задумались над тем, какие последствия для идентичности вещи влечет замена бревен и досок, из которых был построен корабль.
