кооперативов. В частности, члены общины при ее создании вносят вклады (взносы) в ее имущество (п. 1 ст. 17 Закона об общинах); между членами такой общины распределяются доходы от реализации излишков продуктов традиционного хозяйствования и изделий традиционных промыслов, они могут нести субсидиарную ответственность по ее долгам и убыткам (п. 1 ст. 10 Закона об общинах); при выходе из общины ее члену предоставляется доля в имуществе общины (абз. 4 п. 1 ст. 11 и п. 1 ст. 12 Закона об общинах). По смыслу этих правил вполне можно предположить наличие в такой общине паевых отношений участников. Все это говорит о том, что названные общины в действительности (с позиций гражданского права они только и должны определять статус юридических лиц и их дифференциацию) представляют собой не особый вид юридического лица, а особую разновидность потребительских кооперативов. Этот их статус и следовало бы отразить в гражданском законодательстве.
Напротив, именно отсутствие «паевых» отношений сделало объективно необходимым признание подп. 4 п. 3 ст. 50 и ст. 123.12 ГК РФ самостоятельным видом юридических лиц товариществ собственников недвижимости (ТСН)[122]. Многие из них возникли на остатках имущественной базы бывших кооперативов (жилищных, дачных, гаражных кооперативов, садоводческих товариществ и т. п.) в связи с появлением в гражданском законодательстве общего правила п. 4 ст. 218 ГК РФ о практически неизбежном превращении большинства потребительских кооперативов граждан по мере полной уплаты их участниками соответствующих паевых взносов в особый вид некоммерческих объединений, основанных уже не на паевых отношениях их участников, а на особой разновидности их общей долевой собственности (п. 2 ст. 123.12 ГК РФ). Тем более это касается товариществ собственников жилья (ТСЖ), изначально являвшихся не потребительскими кооперативами, а особым видом юридических лиц – некоммерческими объединениями граждан, ставшими разновидностями ТСН. Поэтому ТСН по необходимости стали самостоятельным видом юридических лиц (наличие организаций, аналогичных по статусу отечественным ТСЖ и ТСН, характерно и для жилищного законодательства большинства европейских стран).
В целом же можно сделать вывод о том, что в современном отечественном правопорядке количество организационно-правовых форм некоммерческих организаций по-прежнему остается явно избыточным: оно достигает полутора десятков (а если госкомпанию и три разновидности «адвокатских образований» считать самостоятельными видами юридических лиц, то оно приближается к 20). При этом основную их часть составляют корпорации, хотя не менее полудюжины являются унитарными организациями. Для сравнения можно отметить, что в западноевропейском континентальном праве всего двум видам некоммерческих корпораций – объединениям (Vereine) и потребительским кооперативам – «противостоят» также два вида унитарных НКО – фонд (Stiftung) и учреждение (Anstalt)[123]. Таким образом, развитый гражданский оборот, в отличие от отечественного правопорядка, в принципе вполне удовлетворяется
Подробнее об особенностях ТСН и их принципиальных юридических отличиях от кооперативов см.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Юридические лица: Постатейный комментарий к главе 4 / Под ред. П.В. Крашенинникова. С. 426 и сл. (автор комментария – П.В. Крашенинников).
Различие в их правовом статусе состоит в том, что учредители фонда после его создания и передачи ему в собственность соответствующего имущества полностью устраняются от всякого участия в его деятельности, тогда как создатели учреждения после совершения ими аналогичных действий остаются руководить его деятельностью, но уже не как учредители, а в качестве созданных ими же единоличных органов (или членов коллегиальных органов). Разумеется, такие учреждения, как юридические лица, становятся собственниками своего имущества (ибо «право оперативного управления» является атрибутом огосударствленного планового хозяйства и неизвестно никаким развитым правопорядкам).
