действительности такой системой пока что не может похвастаться ни один современный правопорядок.
Дело в том, что отдельные виды юридических лиц в конкретном правопорядке возникают и существуют не только в результате сознательного стремления законодателя закрепить те или иные их разновидности, как бы заполнив тем самым «пустые клеточки» или «матрицы» в некой заранее продуманной «таблице», но и вследствие тех или иных конкретных особенностей его социально-экономического и национально-исторического развития.
Яркий пример таких своеобразных юридических лиц, не укладывающихся в логически безупречные и опробованные цивилистикой схемы, в развитых западноевропейских правопорядках представляют собой так называемые юридические лица публичного права. Вопреки мнению некоторых отечественных теоретиков, требующих объявления последних общим видом, самостоятельным «классом» (или «типом») юридических лиц, якобы традиционно противопоставляемых «юридическим лицам частного права» в правовой доктрине всех европейских и других стран континентальной системы права[101], конкретный анализ этих правопорядков показывает совершенно иную картину. «Юридические лица публичного права» в зарубежных правопорядках признаются особыми, специальными субъектами, причем именно и только в гражданском обороте, т. е. в сфере частного, а не публичного права. Теоретические попытки рассмотрения «юридических лиц публичного права» в качестве единого вида (особого класса или типа) юридических лиц, отвечающих неким общим признакам, пока, как известно, предпринимались лишь в германском праве (которому мы, между прочим, обязаны и самой этой терминологией), где, однако, потерпели закономерную неудачу: в конечном счете для них так и не удалось создать общей совокупности юридических признаков, наличие которой требовало бы признания конкретной организации «юридическим лицом публичного права»[102].
В соответствии с правилом абз. 1 § 89[103] Германского гражданского уложения (Bürgerliches Gesetzbuch, далее ‒ BGB) «юридические лица публичного права» отвечают за имущественный вред, причиненный их органами и работниками, по правилам § 31 BGB об ответственности органов и работников объединений (Vereine), т. е. по нормам гражданского права, ибо «они действуют как субъекты частного права (privatrechtlich)»[104]. Из этого следует, что «юридические лица публичного права», несмотря на свое условное наименование, в действительности являются субъектами гражданского (частного), а вовсе не публичного права (см. также абз. 2 ст. 52 и абз. 1 ст. 59 Швейцарского гражданского кодекса; ст. 11 Гражданского кодекса Италии; ст. 916 Гражданского кодекса Квебека и т. д.)[105]. Ведь только здесь возникает вопрос об отграничении их имущественной ответственности от имущественной ответственности их учредителей (публично-правовых образований), для разрешения которого и необходима сама конструкция юридического
На этом особенно настаивают представители отечественного публичного права (см., например:
Это единственная норма
Подробнее об особенностях правового статуса «юридических лиц публичного права» см.:
