а в чистой смысловой структуре собственного умного и непреходящего единства» [123, с. 79].
Следует отметить, что в отношении значения данных процедур расходятся во мнениях многие известные феноменологи, в частности, историк феноменологического движения Шпигельберг и представитель французской феноменологии Марк Ришир. Шпигельберг полагает, что феноменологическая редукция не является определяющей процедурой для феноменологии, в отличие от редукции эйдетической, поскольку Гуссерль неоднократно заменяет одно понятие другим, «часто перемешивает эпохе и трансцендентальную редукцию, вместо “заключения в скобки” говорит о “подвешивании”, а также утверждает, что сам смысл и необходимость редукции остаются неясными [199]. Ришир же оценивает процедуру воздержания от суждений иначе, видя в ней альфа и омегу творческой активности сознания и, различая по сути, в то же время не отделяет процедуру эпохе от трансцендентальной редукции их по значимости для. Существенно новая форма активности сознания заключается в том, что вопрос о смысле идеальной и реальной предметности оказывается выведенным из-под власти обыденного восприятия и пассивной вовлечённости совокупности мнений, при которых «мы независимо от нашей воли всякий раз захвачены тем, с чем вступаем в отношения, т. е. являемся в равной мере и стороной, затронутой соотношением, и стороной, определяющей отношение» [116, с. 210].
В свою очередь представитель “генетической феноменологии” А. Э. Савин [120] подчёркивает значение феноменологической редукции для рефлексивной жизни сознания и, шире, человеческого существования в мире сущего и культуры. Согласно А. Э. Савину, редукция предоставляет возможность и средства для рефлексивного пересмотра отдельных фрагментов действительной жизни и присущих им ценностных установок и жизни в целом. А. Э. Савин предлагает сравнивать данный процесс с определённой формой кризиса, или рассогласования в рефлексивных структурах трансцендентального Я (“рефлексирующее я” и “рефлексируемое я”), явным или косвенным образом вынужденным соотносить истинность собственного бытия с ними. Процесс рассогласования телеологически нацелен на возобновление полноты жизни трансцендентального Я или, по словам А. Э. Савина, «реактивацию бытийного полагания мира как универсального горизонта и как предпосылки позитивности», при котором собственно феноменологическая редукция выступает как «рефлексивное раскрытие интенциональной истории доверительного знакомства с миром» [121, с. 30–31].
Весьма неожиданное и нетривиальное видение существа феноменологической редукции предлагает Борис Гройс. В его толковании феноменологическая редукция уподобляется своеобразной аскезе ума, выполняющего в сфере онтологии специфически религиозную процедуру. Данная процедура заключается в том, что интенциональное сознание дистанцируется от мира сущего, но вместе с тем охватывает его в собственном переживании трансцендентальной
