данных, направляются не на эти данные, а на предметы в их смысловой данности, которую Гуссерль называет ноэмой. Каждой ноэтической (смыслопорождающей) фазе соответствует ноэматическая фаза, что говорит о единстве чувственного опыта с опытом идеального (сущностного) конституирования. Связь ноэматических фаз, в которой выделяется смысловое ядро, даёт полную ноэму, выступающую данностью предмета в одном из возможных смыслов.
Конституирование производится как бы “снизу вверх”. Идеальный предмет обусловливается деятельностью сознания, включающего различённое единство чувственных восприятий и чистых переживаний имманентности феноменов сознанию, исходя из которого ноэзис восходит к сущностным единствам ноэмы и, будучи обогащён смыслом, возвращается в виде горизонта возможных смыслов будущего ноэтического единства чувственности и чистых переживаний. При этом смысловая данность может быть отвергнута или подтверждена в последующем осуществлении процедур эпохе и трансцендентальной редукции.
Таким образом, с помощью процедур эпохе, феноменологической и эйдетической редукций достигается идеальное проникновение в истину – очевидность. Очевидность не является чувством или уверенностью, но присутствием сущности объекта в поле активных синтезов сознания. Собственно, именно с помощью понятия “очевидности” и определяется феноменологическое понимание онтологии ума.
Свобода и вместе с тем творческая активность интенционального сознания в процессе восприятия и конституирования смыслов характеризуется Левинасом как “беспримерная ситуация”, связывающая жизнь сознания и бытие мира:
Очевидность – не какое-либо интеллектуальное чувство; это сам прорыв истины. Чудо ясности – само чудо мышления. Связь между объектом и субъектом – не просто их присутствие друг перед другом, но взаимная открытость друг другу, интеллекция: эта интеллекция – очевидность. Теория интенциональности Э. Гуссерля, столь тесно связанная с теорией очевидности… состоит в идентификации сознания и интеллекции, интеллекции и света… Очевидность – это беспримерная ситуация: в условиях очевидности сознание, воспринимая что-то чуждое себе, является в то же время источником воспринимаемого. Оно здесь всегда активно. Тот факт, что мир – это данность, что у сознания, в условиях очевидности, всегда есть данность, не только очевидно соответствует идее активности, но и предполагается ею. Мир данный есть мир, по отношению к которому мы можем быть свободны, однако эта свобода не является чисто негативной. Очевидность данного мира есть более позитивное осуществление свободы, нежели не-вовлечённость сознания в вещи [71, с. 180].
В современной философской мысли зачастую высказываются мнения о том, что в своей трансцендентальной феноменологии Гуссерль «мощно и последовательно выражает линию “ничто”, потенциализма и формализма, чистого и безмолвного математического знания»
