народа. Скорее, наоборот, «общество может стать личностью более высокого порядка, чем единство волевой субъективности, не через соединение личных дел, но через реализуемость личностных достижений сообщества в его устремлении и волении» [187, с. 122].
По всей видимости, речь идёт о рассмотрении сообществ как единичных потенциальностей. При поверхностном взгляде эта идея не представляется новой. Сторонники либерализма укажут на западную демократическую модель. Феноменология заявляет нечто иное – удостоверение в том, что движение идёт в верном направлении, возможно не вследствие эффективной практической реализуемости конкретных идей, а при условии глубокого и строгого рационального продумывания, способного распознать признаки приближающейся катастрофы в самом, казалось бы, благополучном положении. Однако феноменология не принимает никакое положение вещей как окончательное – сколь успешным ни казался бы ход событий и результаты, они предстают как естественные, внешние, если волевым усилием человека и общества не остановлено господство иррационального, пассивного, чувственного начал жизни. По существу, этическое учение Гуссерля – это радикальный отказ от критерия практики как последней инстанции истинности; это – этика телоса, утверждающая необходимость постоянного обновления и требующая усилия мысли, неотъемлемой частью которого являются переживания глубоких сомнений; это – идеал и опыт трудного мышления.
Несколько иначе этическая сторона активной конституирующей деятельности сознания раскрывается А. Г. Черняковым в отношении ценностного измерения понятии “свидетеля” феномена. Вступление в сферу чистого сознания имеет предварительным условием “априорную решимость” естественного “Я” феноменолога – усилие воли или акт сознательного выбора направления, в соответствии с которым будет осуществляться интенциональная жизнь сознания. Представляя содержательное многообразие возможного опыта, сознание как бы начинает процесс сосредотачивания в себе (трансцендента-лизации, или имманентизации) всех возможных смыслов данного горизонта опыта и последствий их реализации в ранге идеальной предметности. В результате этого сознание как бы задаёт себе конечные образ и смысл исходных феноменов в виде конститутивных структур и сущностных единств. А. Г. Черняков подчёркивает телеологический характер данного способа интенциональной жизни. Его основной чертой выступает изначальная, естественная воля к наиболее полной очевидности и реализации феноменов в качестве единств, сущностно связанных с фактической и смысловой конфигурацией действительного мира людей и сущих вещей. Сосредотачивая в себе волю и ответственность, трансцендентальное “Я” феноменолога, согласно А. Г. Чернякову, выступает в роли «свидетеля и исполнителя всех феноменов» [170, с. 85].
Трансцендентное измерение усматривается Морисом Мерло-Понти в телеологическом характере феноменологической редукции как волевом
