иначе? За таким стариком, как Энрике – глаз да глаз. А то ещё отчудит что-нибудь.
Прохожу в кухню, наливаю ему стакан воды.
– Уехала бы ты отсюда, Галлина! – говорит мне Паола в спину.
Резко поворачиваюсь. Паола ещё не успела спрятать чувства под улыбку, и я вижу ревность, злость, возмущение, брезгливость. И всё из-за меня?..
– Ты брезгуешь мной? Или своим свёкром? Или нами обоими? – тихо говорю я по-русски.
– Что? – спрашивает меня Паола по-итальянски.
– Извините, я забылась, – отвечаю я ей на итальянском. И добавляю: – Не могу бросить Энрике. Я ему обещала.
Паола пристально смотрит на меня. Наконец говорит:
– Понимаю.
Паола идёт на кухню – готовить.
По пути в комнату я вздрагиваю от глухих ударов сверху. Через секунду понимаю, что нет причин для паники. Это внуки Энрике решили в футбол в спальне поиграть. Ставлю на место прихваченную было книгу – «Притчи» Леонардо да Винчи – из-за шума всё равно не почитать.
А потом я вижу Энрике на полу. И мне кажется, что я сплю. Он силился поднять себя руками, рот его открыт.
– Паола! – крикнули я.
«Скорая» приехала не скоро.
4
До приезда врачей старика оставили лежать на полу. Побоялись, что станет хуже, если тронут его. Ведь неизвестно, что с ним. Вдруг инфаркт? Подушку под голову я ему всё же положила. И пледом укрыла. Хотя лучше бы подсунуть плед под тело. В итальянских домах пол – не линолеум, как у нас, на Украине. Это холодная керамическая плитка. На нёй не полежишь – простудишься.
К счастью, Энрике недолго так лежал. Через час приехала «Скорая». Но поднимать старика с пола и перекладывать на кушетку не спешили. Сняли кардиограмму, померили давление. Наконец увезли Энрике. И я впервые за долгое время я легла спать в десять часов вечера. Обычно мы с Энрике в это время ужинаем.
Легла я пораньше и чувствую – чего-то не хватает. Какой-то суеты, волнения, разговоров. Энрике не хватает. Долго ворочалась. С трудом заснула.
На следующее утро мы с Андреа, сыном Энрике, поехали в больницу, в город Тренто. По пути Андреа трещал как сорока, рассказывал историю этих мест. Он совсем не выглядел испуганным. Притворяется или правда не переживает за отца? Я так и не смогла понять.
Андреа много говорил о Тренто. Словно мы на экскурсию ехали, а вовсе не в больницу спешили. Он что, совсем об отце не волнуется?
– …А зимой здесь выпадает снег, – продолжал Андреа.
– Крупный? – оживилась я. За пять лет в Италии я соскучилась по снегу.
– Снег здесь – как в горах возле Реджио. Мелкий. Бывает красиво, – он говорил, не отрывая взгляд от дороги.
Наконец мы приехали. Тренто, действительно, отличался от других итальянских городов. В центре – здания, снаружи расписанные фресками на библейские темы. Андреа, увидев моё удивление, гордо сказал:
– Здесь
