style="font-size:15px;"> Марта уже просветила меня в значении слова «ферменты». Приятно оказалось разговаривать на одном языке с девушкой, которая имеет увлечение в жизни – медицину. Как выяснилось, это не единственная страсть Марты. Она много расспрашивала меня про Россию:
– А люди там злые?.. Там, правда, много пьют?.. А старики там чаще умирают?
Было видно, что эта девушка с ясными голубыми глазами искренне любит родину своих предков и мечтает съездить туда. Харьков, конечно, не Россия. Хотя там все говорят по-русски.
Следующие три дня мы с Мартой много болтали. Нам было так интересно друг с другом, что я даже не чувствовала усталость от бессонных ночей – всё же в больнице ночевала! Просыпаясь, дедушки слышали наш смех, и этот звук среди их глухого кашля, наверное, приносил им радость. Во всяком случае, дедушки не мешали нам разговаривать. Лишь Энрике, стремясь показать, что он главный, иногда прерывал меня:
– Ну-ка, любимая, принеси мне воды!
А через три дня приехала Паола и стала вести себя так, словно это она жила в больнице при дедушке, а не я. Она разложила лекарства на его тумбочке, разгладила одноразовые сорочки в шкафу и даже раздобыла где-то поднос со свежим капучино. Правда, когда она принесла кофе в палату, Энрике спал. Паола не растерялась, посмотрела на меня и, не выпуская из рук подноса, спросила: «Ну, ты согласна уехать?» Ну, а что ей время в больнице терять?
В тот момент в глазах Паолы мелькнула надежда. И ещё какая-то злоба. Я вдруг поняла, что единственный способ защититься от этой злобы – сделать вид, что я приняла предложение руки и сердца от Энрике. Если я официально стану его невестой, тогда она, возможно, отстанет от меня.
– Паола, я никуда не уеду, пока Энрике жив. Он сделал мне предложение, и я приняла его. Я – невеста Энрике.
Чашки на подносе Паолы задрожали. Но она быстро взяла себя в руки и сказала:
– А у меня сегодня утром булочки подгорели. Руки обожгла. Вот они и дрожат.
Паоле было важно «сохранить лицо».
Она уехала, не попрощавшись с Энрике.
– Ну и особа! – сказал дедушка Марты. Эти старики спят намного меньше, чем хотят показать. Интересно, что они говорят о нас с Мартой, когда мы выходим помыть их чашки? Наверное, они называют нас «русскими девочками».
Конечно, мы русские. Как только провожу Энрике в последний путь, уеду в Россию. И плевать, что у меня мало денег. Кое-что я всё же скопила. Уеду.
О своих планах я сказала Марте. Она ответила:
– Счастливая ты! А у меня денег на поездку нет. Да и не привыкла я отдыхать.
– А ты подружись с моим дедушкой, с Энрике. Он добрый, может денег дать, – неожиданно для себя посоветовала я ей.
– Да он же скоро умрёт!
7
Ночь в больничном коридоре прошла, как всегда, тихо. Мой сон на кушетке был бы безмятежным, если бы не ярко горящие
