немецкой фирмы «Марк», разбавленный, в соотношении один к двум, зубным порошком… Городе – где: модно одетые драгдиллеры, подобно порочным ломехузам, сажают «на иглу» – поколение, чье детство пришлось на поп-панк по Эм-ти-ви… Городе – где: выбитые зубы протестантских святых, прорастали лепестками рамонды, на развалинах Mji Mkongwe; где, шаман из индейского племени яки, пьет криогенные коктейли, высеченные сладким соком тюльпановых луковиц, в кофешопах Амстердама, и казненный на третий день после своего воскрешения Секо Асахара, рисует фашистскую свастику на стенах токийского метро.
«Тебе даже Крис Пауэлл не поможет! Ариэль», – иронично бросал в лицо рыжеволосой официантки – простодушной толстушке, рожденной в провинциальных срезах тридцати двух шотландских округов, опустошенный солью современного постмодернизма, задумчивый Эйбл, сексуально надкусывая, сталью платиновых зубов, мягкую плоть изысканного десерта…
«Катар – не является частью Фанции», – пел свои англоязычные баллады, новый «робин гуд» Форт-Эйншента, под зеркальные мелодии ирландской флейты, облаченный в приталенную майку с психоделическими узорами а-ля «индийский огурец», в манхэттенском клубе, расположенном в районе Ист-Виллидж, кидая в лицо уэльскую брань афрофранцузам…
Поколение millennium блюет молочной ртутью, вдыхая пары онкологических заболеваний, настойчиво утопая в безумии своего заточения, медленно сходя с ума, подобно Болвансу Чику. Я – Аспириновый Лекарь. Я – Дон Кихот; снова стою перед ветряными мельницами Нового Мира, самокритично затягиваясь хрустальным вкусом крэк-кокаина, через разноцветные лампы рождественской гирлянды, в надежде на показательную казнь через распятие вниз головой, безапелляционным приказом Великим аятоллой Города… Без права на поражение…
Я – городской миф… Я – потерянная единица разностороннего безумия, блуждающая по железнодорожным путям на Дели, мятным оргазмом порочных умозаключений; меня завтра не будет (с – стирание), обо мне никто и никогда больше не вспомнит, отождествляя меня лишь с общим образом нашего потерянного поколения, чье детство пришлось на поп-панк по Эм-ти-ви… Я – геноцид нового рейтинга «Фридом Хаус» и «Эмнести», пепел второй мировой на обветренных британских губах. Я – Дэнни Грин, последний ирландский воин национального сопротивления, последний оплот на границе военных оккупаций. Я – Коннор и Мерфи МакМанусы… последний благочестивый католик, святой палач современного мира… Мира обесцененных чувств… Я – «мальчик в полосатой пижаме». Я – Юллер Хирш. Я – «монах», Леонарда Коэна, я – «дезинсектор», Уильяма Берроуза. Я – Райнер… Я – Машина Сновидений нашего стробоскопического мира…
Я – боль 85…
Я – veritas…
Я – тот, кто бежит по обрыву…
В Городе пахнет мокрой травой и кострами; спиленными утром сандаловыми деревьями. Сегодня
