состарившиеся рок-идолы.
Вокруг Эликса была молодёжь. В основном творческая. Начинающие музыканты, дизайнеры, фотографы, иногда и случайные люди из юной богемной тусовки Москвы. Прежде необщительный, Артём довольно легко вошёл в их круг. Многие производили впечатление нестандартных и талантливых, и всех их объединяла глубокая привязанность к Эликсу. Подвижные, незанудливые, они редко вели с ним долгие беседы, как Артём, но хорошо знали его взгляды на жизнь и симпатизировали им.
Артёму же больше всего нравилось именно говорить с Эликсом. В его лице он обрёл первого в жизни единомышленника. Эликс излагал и блестяще доказывал почти всё то же самое, к чему приходил, приближался Артём в подростковых и юношеских раздумьях, в хаотичных попытках проанализировать и понять современную жизнь. Эрудиция и широта взглядов нового друга, начальника креативного агентства, бывшего музыканта, всю жизнь так или иначе связанного с искусством, обладающего редкой внутренней культурой и диковинным умом, вызывали у Артёма эйфорию. Про себя он с мстительным остервенением сравнивал его с родителями, прежде всего с отцом. Артёму всегда твердили, какой умница, какой всесторонне развитый человек, какой героический труженик его отец, Дима, а теперь, на фоне Эликса, он казался невежественным и ограниченным. Он не ведал огромных пластов культуры. Он ничем не интересовался в последнее время, кроме власти и денег. Не читал «Ожог» Аксёнова. Уолта Уитмена, любимого поэта Эликса, не знал вовсе. Не будучи верующим, дружил с церковниками, которые проповедуют мракобесие, зачёркивающее человеческую природу, налагают на жизнь человека множество идиотских запретов, мешающих свободной личности развиваться, учат жить в рабском смирении и страхе. Артёма за его юношеские метания и истерики он гнобил – избаловали, распустили в детстве, теперь пожинаем, – в то время как Эликс, тонкий психолог, помог Артёму во всём разобраться без разжигания в нём чувства вины.
Эликс давал ответы на вопросы, сути которых не понимали ни родители, ни скудоумные приятели-сверстники. Эликс помог Артёму открыть для себя свободу, открыть самого себя.
Сегодня ближе к вечеру в «Золотых полянах» должна была собраться вся молодая тусовка Эликса. Артёму он разрешил освободиться с работы после обеда, чтобы приехать раньше остальных. Наверное, хотел, как всегда, поболтать наедине, впрочем, Эликс часто баловал так своего зама по пятницам.
Таксист довёз Артёма до шлагбаума. Дома в посёлке утопали в хвое. Крыши авто были вечно присыпаны иголками, в зеркальных лобовых стёклах небесная синева отражалась сквозь переплетение сосновых и еловых ветвей. Здесь было больше тишины и свежести, чем в посёлке отца Николая. Несмотря на обширность уходящих в хвойную чащу участков и вычурное архитектурное обличье коттеджей, Артёму иногда казалось, что здесь царит атмосфера уютной советской турбазы.
Возле
