к остановке жизни вообще!
Я слушал все эти ужасы, видел обилие людей, не первый день сидящих в зале ожидания, и был уверен, что мы не улетим отсюда никогда. Меня охватывала тоска и безнадежность. Я чувствовал огромную вину, стыд и ответственность перед моими пассажирами, которые терпеливо и с надеждой дожидались меня в самолете. Я не мог представить, как вернусь «к себе» на самолет и что им скажу? Что я ничего не знаю, и, возможно, мы останемся здесь навсегда? Но как не хотелось бы!
В этот момент я смог осознать, что смутное ощущение потери, отсутствия чего-то важного, которое заставляло меня уже по пятому разу тревожно перебирать свои документы и ежеминутно щупать свой заветный карман на трусах, вызвано не чем иным, как отсутствием обещанных мне представителей, которые и должны были все чудесным способом решить и организовать. Эта спасительная мысль дала надежду, а заодно и направление деятельности.
Я начал расспрашивать сотрудников аэропорта. Про наших представителей никто не знал, тем более, что я был уже в «заграничной» зоне, там где могут находиться только пассажиры, уже прошедшие паспортный и таможенный контроль, и в моем паспорте уже стоял штамп о вылете из нашей страны через контрольно-пропускной пункт аэропорта Домодедово. Я набрался наглости (еще двенадцать часов назад я бы, наверное, не сделал этого даже под страхом расстрела) и, подойдя к ближайшему пограничному инспектору, заговорщицким голосом объяснил в двух словах ситуацию и попросил дать мне выйти в город на полчасика. Он внимательно выслушал мои слова и сделал длинную паузу… Внезапно постигнув ее смысл, я тихонечко, в виде рукопожатия передал ему двадцать долларов, сам деревенея от такого кощунственного поступка, совершенно недостойного сына без пяти минут академика! Засунув мою (из личных средств) двадцатку в карман своих штанов, пограничник, не меняя выражения лица, сделал мне знак глазами и негромко сказал, что его смена кончается через два с половиной часа. Я незаконно пересек государственную границу Российской Федерации и понесся в аэропорт.
Купив жетончиков в ларьке возле аппетитно пожиравших деньги игровых автоматов, метнулся к висевшему на стене телефону и начал названивать по номерам, которые мне дали в Москве «на всякий случай». По двум номерам никто не отвечал, на третьем ответил женский, точнее старушечий голос. Когда я сбивчиво растолковал, в чем дело, бабулечка-вахтерша дружелюбно объяснила мне, что я дозвонился в аэропортовскую гостиницу, и этих ребят она знает, но где они сейчас, сказать не может. Телефоны, по которым я безуспешно названивал сначала, это их телефоны в номерах, но то, что они не отвечают, совсем не значит, что их дома нет. Бабуля мудро посоветовала прийти и настойчиво постучать к ним в дверь, поскольку к телефону они могут не подходить, затем дала номера их комнат и объяснила, как дойти до гостиницы.
Спасибо этой доброй женщине! Я до сих пор испытываю к ней чувство глубокой признательности. Ведь возможно отчасти ей я обязан всем, что сейчас имею теперь в жизни. Она помогла
