не желаю! – Возмущённо повысил голос Годар. Может дочери бакалейщика, или жене лавочника и надлежит торчать в четырёх стенах и выходить только за покупками, или в церковь. А супруге такого значительного господина, как он, лишняя скромность не к лицу. Ничего с ней не сделается, будет всего лишь аккуратнее. Никто не просит госпожу Годар носиться по лесу, сломя голову. И, в конце концов, он потратил немалые деньги, заказав жене костюм для верховой езды. Говоря откровенно, этот наряд ничуть не украшал бедняжку Манон. Его покрой только подчёркивал её лишённую всякого изящества фигуру, а серо-голубое сукно придавало лицу болезненный вид. Ни шляпка, ни старательно уложенные горничными волосы, ни пудра, ни бархатная мушка, кокетливо приклеенная к щеке, не сделали из простушки светскую даму.
Перечить мужу было бессмысленно и Манон, скорчив страдальческую гримасу, отправилась на охоту.
Не желая терпеть насмешки дам и кавалеров над своей неуклюжестью, она старательно придерживала поводья, заставляя кобылу плестись вдоль кромки леса. И вскоре оказалось, что женщина успела сильно отстать от остальных и даже потерять их из виду. До неё еле-еле доносились окрики и смех господ, да лай охотничьих собак.
Манон облегчённо вздохнула и свернула вглубь леса. Пока никто не видит, неплохо бы слезть с лошади и пройтись пешком, право же, у неё всё тело затекло от неудобной позы и напряжения. Когда женщина оказалась на земле, ноги её слегка дрожали и ныла спина. Манон подняла голову, подставляя скупым осенним лучам лицо. Какое счастье насладиться тишиной и позабыть, что надо держать осанку и жеманно складывать губки, обмахиваясь веером. Да и за столом подносить ко рту крошечные кусочки. Уж чего-чего, а поесть вволю бывшая лавочница любила. В погоне за господами и вовсе можно отощать. Присев возле крошечного озерца, женщина взглянула на своё отражение. Впрочем, она вполне мила. Хотя лицо со времени замужества успело пополнеть и через несколько лет грозило расплыться в точности, как у толстухи матери. Но пока недостатки внешности смягчались молодостью, а что будет потом не так уж важно, в любом случае, старость ещё никого не украшала. Манон прохаживалась среди деревьев, подумывая, не вернуться ли ей домой. После, она наверняка сочинит достойную отговорку для мужа. Но стоило ей направиться к лошади, как животное внезапно вскинуло голову и попятилось. Женщина удивлённо оглянулась, но не заметила ничего, что могло бы испугать кобылу.
– Эй, Сели, а ну иди сюда! Прикрикнула Манон. Но кобыла продолжала всхрапывать и топтаться на месте. Раздражённая её упрямством, женщина взмахнула стеком, и лошадь, отпрянув, рванулась напролом прямо через кусты. Манон не придумала ничего умнее, как броситься вслед. Однако ещё ни одному пешему не удавалось догнать скачущую кобылу. Женщина, подхватив юбки, ринулась в лес, громко призывая своенравное животное и осыпая Сели нещадной бранью. Как и следовало ожидать, глупейший
