и можно прикасаться к чужим телам и стать равнодушным к чужим прикосновениям… тело должно служить главному, а главное – танец, искусство… какая любовь?
Можно было влюбиться в девочку – залюбовавшись удачным исполнением, а через пять минут точно так же восхититься другой, и только это – умение той девочки взлететь или замереть в арабеске играет роль. Привычка смотреть на себя в зеркало, любовь и интерес к собственному телу, любование телами и мужчин, и женщин – может быть, что-то подобное доступно пониманию художников? Для которых тело – это только натура, объект искусства, в который можно беззаветно и безответно влюбиться – на период работы над картиной.
«Дети с театральной улицы» – в начале этого фильма стайка совсем юных воспитанников Вагановского бежит, легко взлетая в прыжках, по песку Финского залива; беспечные на вид, счастливые дети: мальчики и девочки, меньше всего, как ни странно, думающие о любви.
Они танцевали любовь, ведь все балеты, почти все танцы мира – они о любви, и только о ней. Но в реальной жизни они учились любить гораздо позже, чем их ровесники. Для них не существовало телесных тайн, они росли друг у друга на глазах: бегали полуодетыми по коридорам, раздевались и одевались за кулисами, стыдливость… да им было не до неё, о чём вы?
Кармен – Альварадо Бремер
При этом они были невинны в гораздо большей степени, чем обычные школьники: тело не было для них чем-то стыдным, запретным, но не было и предметом вожделения; им нужно было нечто большее, чем тело и физическая красота, чтобы влюбиться.
На уроках делали поддержки: мальчики привыкали держать партнёрш, они не думали о том, девочка это или мальчик; никому из них и в голову бы не пришло просто так, не ради танца положить руку девочке на коленку. Разве что чисто по-дружески… а для дела они держались за все места: талия, ноги, спина… ничего запретного.
Античная невинность и естественность.
Из дружбы, постоянного партнёрства, частых совместных репетиций могло вырасти что-то… наверное, та самая любовь? Кармен улыбалась, и он улыбался ей – так же, как другим девочкам или нет? С Таней Подкопаевой он танцевал и репетировал гораздо охотнее: она была талантливее, они были хорошим дуэтом – хорошей парой? Нет, парой они никогда не были, хотя их полуодетые разгорячённые танцем тела прикасались друг к другу столько, сколько тогдашним подросткам и не снилось… и никакой любви.
Нужно что-то большее… он точно знал, что Кармен влюблена в него: сколько книжек и фильмов о любви уже было в его жизни, должна же быть и любовь? Ему хотелось думать, что это любовь: как в книжках, как у всех.
Мечты о любви не шли дальше последнего кадра любого фильма – поцелуй… да, пожалуй, тайком целоваться с Кармен было приятно, но в пятнадцать лет, привычно прислушиваясь к своему телу, так и не поймёшь: это та самая любовь? Или всё-таки нет?
– Мальчишки вы! Что бы вы понимали в любви? – многозначительно закатывал глаза болгарин Румен. – Небось, «Плейбоя»-то в руках не держали? А если уж говорить об античности… могу вас кое-чему
