нарасхват. Все женские изощрения, вся изворотливость ума будут брошены на добычу лишних калорий практически из воздуха. Время параметров 90-60-90, когда модницам приходилось искусственно изнурять себя голодом, будет вспоминаться как неправдоподобное.
– Уговорили, возьму банку икры, тем более сейчас Масленица, как же без блинов с икрой и с маслом!
Продавщица оживилась:
– Завидую вам! Вот буду в вашем возрасте, тоже буду объедаться пирожными и блинами с икрой!
Недолго же она переживала за умирающую героиню. Вот сейчас отработает смену и с чувством выполненного долга уснет, даже не вспомнив о своей любимице. Или нет, сначала созвонится с бойфрендом, договорится о вечернем рандеву, а потом ляжет отдыхать, довольная собой, своим не раненым пищеводом и здоровым пищеварением.
– Может быть, еще что-нибудь хотите? – услужливо предложила кассирша.
– Нет, спасибо.
Лена расплатилась и хотела идти, но из множества разных мелочей, выставленных на прилавке возле кассы, в глаза бросилась упаковка прозрачного скотча.
– Еще скотч, пожалуйста, – попросила раньше, чем поняла, зачем он ей нужен. А рука уже шарила в кармане, нащупывая порванную фальшивую пятисотенную купюру.
На улице ее поджидал рабочий заправки, который получив сотню, бросился протирать стекла. Наконец, села за руль, спрятавшись в маленьком пространстве, словно улитка в своей родной раковине. Хорошо!
Легкий занавес-туман рассеялся, незаметно соскользнув и растворившись в светлеющей синеве. Сонливость прошла, открылось второе дыхание. Хотелось снова мчаться по тихим и пустым улицам города, который в этот утренний час принадлежал ей весь, со всеми его закоулками и тайнами.
Заживи меня, Господи,
окропи безразличием…
Пожалуй, еще одна такая встреча с псевдо-Костровым – и точно заживит, окропит, избавит от навязчивого фантома. Вот только с ошибками и собственным несовершенством ей придется разбираться самой, пусть даже не сейчас, в следующей жизни. Хотя в следующей жизни предыдущий опыт устареет, все устои и правила поменяются в точности до наоборот, как с модой на толстых и худых, потому, хочешь не хочешь, будешь наступать на те же грабли, свои или чужие, попадаться в хитро расставленные ловушки низменных инстинктов, вращая унылое, скрипучее колесо Сансары.
Так, что-то она хотела сделать, хотела… Очень важное, или не очень, но хотела! Это «что-то» мешало ей расслабиться и наслаждаться картиной рождения нового дня. Славный будет сегодня день! Весенний, солнечный. И она встретит его вместе с просыпающимся городом. Одна, свободная женщина с занятым сердцем. Занятым ли? Сейчас она сомневалась, словно какая-то натянутая до предела нить, державшая ее в напряжении, наконец, после удара Лошадушки о поребрик, оборвалась и отпустила ее в свободное плаванье.
По Английской набережной, Адмиралтейскому проспекту – до Дворцовой
