не каждому выпадает счастье его попробовать. Этот джин…
– Эка невидаль. Я сто раз пил джин.
– …нечто необыкновенное, – продолжил хозяин, будто и не слышал замечания. Он вошел в роль рассказчика и, как вышколенный актер, не отвлекался на звуки в зале, будь то реплики, кашель или другой шум. – Обычный джин, тот можжевеловый настой, который дерет горло и воняет древесиной, знаком большинству британцев. Данный же напиток известен лишь избранным. В круг которых я и хочу тебя ввести. Немного истории. Ты, конечно, знаешь, что джин пришел к нам из Голландии, где готовился по старинному рецепту и назывался трудно-произносимым словом «джинейвер». Мимоходом сообщу, что голландский язык – это не язык, а тарабарщина, учить его не советую, зря потратишь время.
– Я и не собирался… – пробормотал Эдвард, теряя логическую нить и связь с действительностью – над ним распростер объятия Морфей.
– Рецепт привезли наши солдаты после какой-то войны, то ли тридцатилетней, то ли столетней. Стали производить джин все кому не лень, а когда массово чем-то занимаются, никогда не получается хорошо. Превратили его в пойло для неразборчивых посетителей трактиров. К счастью, нашелся умный человек – он не только сохранил старый рецепт, но улучшил и открыл производство на маленькой фабрике в дальнем уголке Шотландии. Производство занимает вдвое больше времени, потому предложение ограничено. Постоянным клиентам, к которым я принадлежу, присылают раз в год по шесть бутылок. Посылка прибыла неделю назад, так что ты явился как нельзя удачно…
Дермот часто сопровождал красивыми историями тривиальные вещи, к рассказу его Эдвард не счел необходимым прислушиваться. Полный желудок и усталая голова его требовали отдыха, он отдался их зову и незаметно для себя задремал.
Вскинулся он от стеклянного звона. Услышал бульканье и слова «прежде чем пить, понюхай». Увидел перед носом хрустальную рюмку на ножке – длинной и тонкой, как изящный женский пальчик. В первый момент показалось, что рюмка пуста – настолько жидкость в ней была прозрачна. Эдвард взял, понюхал. Запах тоже был по-женски тонок, изящен и ничем не напоминал дух общеизвестного джина, тяжелый, похожий на древесный пот. Отпил – вкус мягкий, многообещающий.
Дермот прав, подумал Эдвард, отбросил сомнения и отдался в руки друга. Он покорно выполнял его рекомендации – нюхал, пробовал, проникался вкусом. Он не сопротивлялся, не противоречил, не задумывался и чувствовал себя как ребенок, которого балуют. После выпивки стало легко, спокойно и лениво, не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. Временами он впадал в спячку с открытыми глазами, слушал вполуха и пропустил больше половины разговора, вернее монолога Дермота об истории открытия им волшебного напитка. Когда тот осознал, что говорил с воздухом, подсел к другу и легонько толкнул.
– Ты хоть раскушал его? Заметил – чем пахнет?
– Заметил.
