удар наотмашь, отлетела к колодцу, ударилась головой. Боль обожгла. Но сильнее боли жгло ее ощущение несправедливости и желание остановить убийцу. Кое-как Джоан поднялась.
– Сейчас же прекрати! – крикнула она Стиву.
Бесполезно – он вошел в раж и не слушал. Не слышал. Наслаждался.
Она крикнула конюхам, которые стояли и наблюдали с безопасного расстояния:
– Помогите кто-нибудь! Прекратите это!
На помощь никто не поспешил – не хотели связываться со Стивом, чтобя не оказаться на месте Робина в следующий раз. Он им не брат и вообще не родственник, за чужих заступаться себе дороже. Как подрались, так и помирятся. Еще неизвестно, кто виноват. Может, Робин сам напросился…
Крики Джоан гулко разносились по территории и достигли Эдварда. Он выскочил и увидел – не драку, но избиение, переходящее в убийство. Стив наносил удары ногами и кулаками не кое-как и куда придется, но точно, расчетливо, даже театрально, будто красовался перед зрителями. Джоан заливалась слезами и, протягивая руки к Стиву, говорила едва слышным голосом:
– Остановись. Довольно крови. Сейчас же прекрати.
Он обращал на ее призывы внимания не больше, чем на комариный писк. Он вообще ни на что не обращал внимания, кроме жертвы. Он не заметил, откуда получил удар, от которого попятился. Удивление мелькнуло на лице, и тут же вернулась злость. Двойная – на Робина, что еще шевелился, и на обидчика, что отвлек. Едва он собрался наказать последнего, как получил второй удар, от которого посыпались зубы, и помутилось в голове.
Жажда мести застилала глаза, он не узнал хозяина и двинулся на него, сжимая кулаки. Конюхи подумали: он что совсем с ума сошел? Выступать против графа – верх непочтительности, безрассудства и вообще игра с жизнью. Он умеет укрощать не только лошадей, любого грубияна поставит на место.
– Что, хочешь и со мной помахаться? – спросил с насмешкой Эдвард.
Стив что-то угрожающее промычал и получил за это под челюсть, от чего голова дернулась назад. Пока он возвращал ее на место, Эдвард окинул взглядом Джоан. У нее кровь, слезы и порванная курточка амазонки. Подонок посмел ее обидеть, за это жестоко поплатится.
– Проси прощения у девушки, – сказал Эдвард тоном, который говорил лучше слов.
Стив опять промычал что-то, теперь не угрожающее, но неуважительное, и опять напрасно.
– Не хочешь по-хорошему, получится по-плохому.
Почти не замахиваясь, Эдвард двинул ему под дых, Стив схватился за живот и согнулся в три погибели, будто поклонился Джоан.
– Вот так лучше. Теперь проси прощения у Робина.
Язык не ворочался, дыхание остановилось, Стив мотал головой и топтался на одном месте. Он выигрывал время: придет в себя, отомстит всем – и хозяину, и девчонке. А Робина прикончит.
Времени опомниться Эдвард
