заинтересовал уже и Тизо:
А что я получу?
Жизнь.
Тизо покумекал, что ничего не теряет, и мысленно согласился. Тмин задумался. Ему хотелось сбежать от книги, а потому терять было тоже особенно нечего. Тем более, больше расход, быстрее едешь, верно?
И ты платишь? – спросил неуверенно.
Нет, – ответила гора, – Мне не за что.
Заходящее солнце упало на его глаза, отлило красным, и губа его чуточку искривилась: театральность эта явно его потешала.
Совсем тухляк, раз не расходуешь? – осмелел, возмутился и пошутил разом Тмин: он еще не знал, что безопасней, – такой особенный?
Особенный, – явно получал удовольствие от своего и тминова нахальства Гумер.
И мне надо платить?
А как же, – секунду суровая морда сохраняла серьезное выражение, а потом вдруг расплылась в улыбке, – Но тебе сделаем скидочку.
Помолчал, выдержал многозначительную паузу. Затем повернул тяжелую, как у минотавра, голову, и красным взглядом извлек Тизо из сентябринок. Одуван сжался.
А вы что думали? Тайны оплачиваются кровью, господа мои! – подмигнул.
У Тизо едва не вылез Одуван и запотели очки. Гумер получал удовольствие во всю. «Вот гад, – мстительно подумал Тмин, – как же, радости он не испытывает». Совсем побледнели кудлатые головы солнечных лучей на коленях, будто заснули и растворились в голубоватом сне. Становилось спокойнее. Вокруг них, как в мыльном шаре, стало тихо – визги с детской площадки, мяч, гул шин доносились едва слышно, точно из-за мембраны.
К скамейке подошли Элли с Анной Карениной. Это узнавалось по красивым полным рукам и схожести с дочкой Пушкина. На правой руке у Анны был тонкий бордовый браслет – как бы предвестник её будущей кончины. Она раскраснелась, глаза её горели, тёмные волосы растрепались. Она, безусловно, была счастлива – Тмин сразу это понял. Он заметил и то, что большие блестящие эллины глаза напоминают капли тёмной бычьей крови. Такой же почти бордовой, как браслет Анны.
Рядом с белокожей Карениной Элли была вся золотистая, лёгкая. Белое её платье будто помышляло сорваться, как пакет, и улететь вверх, на 25 этажей выше.
Анна стала сбивчиво благодарить Гумера. Он её явно смущал. Элли тихо улыбалась. Она не смотрела на Тмина, но он чувствовал – она знает, что идти им вместе.
Нам пора, – наконец строго сказал Гумер Карениной. У неё на лице тут же возникла какая-то растерянность, а затем это неопределенное выражение сменилось покинутостью. Ей надо было возвращаться в свою историю, и поделать ничего с этим было нельзя. Она не посмела больше настаивать и сделала неловкий шаг назад, готовясь остаться в сумерках.
Гумер кивнул ей и пошагал за Элли, которая ещё раз махнула Карениной рукой, прощаясь и как бы отправляя ей последний заряд, последнюю горсточку счастья. Тмин и Тизо несмело поплелись следом. Оборачиваться на двор не стали. Больно кольнуло, что двор позади растворяется
