и из объятий которых нет мочи вырваться: либо сдавайся, либо решайся на полный провал». Я думаю, что эта особенность в речах Ленина, являет ся самой сильной стороной его ораторского искусства» [Ленин, Сталин 1935: 5]. Конечно, это свойство Ленина-оратора, но в еще большей мере это свойство большевистской риторики – о силе логики Сталина говорили немало, и она, совмещенная с простотой и ясностью, была действительно «непреодолима». «Часто слушая Сталина, – писала тов. Землячка, – поражаешься непреодолимой логике, чеканности его речи, устремленности и идейной насыщенности его слова. Такие речи мы слышали только от Ленина. <…> Они легко воспринимаются в массах, направляют деятельност ь миллионов людей» [Ефимов 1950: 11]. «Непреодолимая сила логики, необычайная сила убеждения, кристальная ясность мысли Ленина, и Сталина, определяют особенности их языка» [Ефимов 1950: 7]. Такая логика – это коммунистическая убежденность, убежденность в марксистско-ленинской теории, обладавшей простотой и объяснительной силой позитивизма. Отметил в этом разделе Сталин также и «понятность» ленинской речи (это качество, производное от простоты и ясности), и ее «вдохновенность», т.е. революционную страстность.
Четвертый и пятый разделы сталинской речи – «Без хныкания» и «Без кичливости». Здесь он, противопоставляя Ленина «.хныкающим интеллигентам», говорит о его боевитости (не увлекаясь победой, добить противника) и оптимистичности («вера в свои силы, вера в победу»).
Очень важен шестой раздел речи – «Принципиальность». Суть этого свойства – верность «коренным интересам пролетариата», т.е. классовому сознанию. Это партийность. «Ленин <…> высоко держал знамя партийности, <…> воюя против всех и всяких антипартийных течений, <…> отстаивая партийность <…>. Известно, что в этом споре за партийность Ленин оказался потом победителем» [Ленин, Сталин 1935: 6]. Ср.: «Специфика политических речей В.И. Ленина, и речей его ближайших соратников определялась прежде всего партийностью, идейной направленностью, убежденностью в правоте марксизма» [Граудина, Миськевич 1989: 190].
В седьмом разделе («Вера в массы») говорится о ленинском принципе «учиться у масс», о вере в «творческие силы пролетариата» [Ленин, Сталин 1935: 7], т.е. о народности.
Последний, заключительный раздел речи – «Гений революции». Здесь говорится о поведении Ленина в экстремальных, революционных ситуациях. <<В дни революционных поворотов он буквально расцветал, становился ясновидцем» [Ленин, Сталин 1935: 8]. Сталин вспоминает, как в подобной ситуации «лицо Ленина, озарилось каким-то необычайным светом. Видно было, что он уже принял решение» [Ленин, Сталин 1935: 9]. Здесь описывается сочетание двух необходимых для большевика-ритора качеств – твердости, присутствия духа, железной воли и революционной страстности.
Таким образом, в облике Ленина Сталин видит все те необходимые и достаточные черты, которые образуют (с точки зрения советской риторики) нормативный ОР. Заметим: образ именно ритора, а не только оратора.
