меня внимательно.
– Да плевать, я так чувствую. Дальше – Рамбла. Не мне осуждать этих, как ты выразился, селедок – они и впрямь редкостные идиоты, но Ол`эн Шлэйла… Ол`эн Шлэйла проявил милосердие. Ол`эн Шлэйла согласился помочь нам. Просто так. Просто помочь, нарушая, в свою очередь, закон. И ладно бы закон подводного царства, но нет, какой-то свой, внутренний закон – он верил, что Рамбла справедлива, что ты должен отбыть наказание и так далее. Мы втянули его в наше спасение – а потом бросили неизвестно где. «Кого это заботит?» – сказал ты. Меня, Мелисандр, меня это заботит. Вдруг его растоптали эх-ушкье? Вдруг его казнят? Я не могу вот так швыряться людьми, подставлять их, использовать. Я не могу раз за разом влипать в неприятности. И еще – ты снова не предупредил меня о своих планах. Уже в третий долбанный раз.
Лицо Мелисандра вытянулось.
Он нахмурился, упер руки в боки, наконец, вспылил, повысив голос:
– Хорошо! Я не стану отвечать на другие твои обвинения, монашечка ты моя дорогая, но одно прокомментирую. Тебе не кажется, моралистка, что ты сейчас как раз это и делаешь – используешь человека? Меня, в частности? Ах, Мел, помоги; ах, Мел, мне на материк надо; ой-ой, не хочу слушать про своих предков, лучше покорми меня, напои меня, лодочку добудь! И вот, стоило нам ступить на берег, как до свидания. Да еще и с таким гонором, что слов не хватает! – он снова схватил свой прахов ботинок и яростно запустил внутрь руку.
Мгновение спустя Кес вытащил из ботинка едва пискнувшего рачка и зашвырнул его далеко в море.
Я задохнулась от негодования:
– Что?! Это я-то тебя использую?! Да я за тобой бегаю по всему этому дурдому, нервов не жалея! А ты даже не поблагодарил! Кто придумал план ограбления? Я. Кто вылечил твою спину после Арсенала? Тоже я. Благодаря кому тихий лодочник решил нас спасти? Дай-ка подумать! Ой! Кажется, опять надо сказать спасибо мне!
– Тинави, я вот смотрю на тебя, смотрю, и все думаю – когда ж ты лопнешь уже от своего раздутого эго? – сплюнул господин Мелисандр Кес.
Он рывком натянул на ногу мокрый ботинок и встал. Схватил артефакты, которые успел до этого выложить на песочек, чтобы просохли, и козырьком приставил руку ко лбу, вглядываясь в горизонт.
Меня так и подмывало ответить, что раздутое эго – это как раз у него, я еще в Шолохе на эту тему с Кадией шутила. Но спорить резко расхотелось. Что мы, как на базаре, честное слово.
– Ладно, Мелисандр. Боюсь, это просто не мое. Ты авантюрист. А я… – я запнулась.
– А ты что? – уже миролюбивее спросил он.
Небо, как было безоблачным, так и осталось, а наша буря, хвала богам, пошла на спад.
– Я не знаю. Но сейчас мне надо домой. И я хочу остаться там на какое-то время.
Мелисандр сложил руки на груди и покачал головой:
– А еще вчера ты вещала про приключения. Непоследовательно действуешь, Ти.
– А по мне так наоборот – последовательно. Не думаю, что это плохо: понять, что какая-то
