стояла на низком старте. Одно слово – военные. Дисциплина. На раз – раздет, на два – в рентген, на три – уже на столе. Анестезиологи вьются, хирурги моются, оперсестра инструментом гремит. Курсант на видео пишет – опыт накапливают. Пять минут – рентгенолог снимки несет, водой капает. Америка. Сериал «Скорая помощь». Сто евро в месяц со всеми накрутками.
Северов написал направление; мы постояли, наблюдая, у входа в операционную, потом вышли.
Было холодно. Порывы ветра сдували с сигарет искры.
– Ты где арабский-то выучил?
– В институте. Полгруппы арабов: Алжир, Мавритания… вот я за шесть лет и заговорил.
– И читать можешь?
– И писать тоже. Заодно и французский освоил – это ж колонии бывшие, два языка государственных.
– Клево. Звонить?
– Давай. Обедать-то не пора еще?
– Самое время.
Но на обед не пустили – услали подобрать тело на Арсенальной. Там, на остановке, уткнувшись мордой в снег, лежал пьяный. Рядом скучал мент.
– Привет. Что скажешь?
– Вот, лежит.
– А чего хмелеуборочная говорит?
– А она не возьмет – битый.
Лоб и щека пострадальца сочились царапинами. Из ноздрей ниспадали мутные, зеленые сопли.
– Хорош, чертяка! Точно не возьмут?
– Сто пудов. Хоть одна ссадина – наш.
– М-да. Он с документами?
– Я не смотрел.
– Так посмотри.
Сержант с отвращением зашарил по мокрым карманам. Извлек закатанный в пластик пропуск.
– О, ваш коллега!
– Ну-ка, ну-ка, дай-ка. Стародубцев Михаил Дмитриевич, больница Сэвэ Георгия, отделение терапии… Кладем.
Загрузили, задвинули, включили печку.
– К Сент-Джорджу, плиз!
– А если не возьмут?
– Да куда они денутся – своего да не взять? Э, але, тихо там!
Попавший в тепло терапевт, пытаясь подняться, махал конечностями, будто космонавт в невесомости. В расстегнутой сумке звякали порожние банки.
– С дежурства шел, хороняка. Интересно, мент его пощипал?
– Не. Сумку, похоже, только просканировал. Будем актировать – увидим.
В приемнике откровенно скучали.
– Во, явились. Че привезли-то?
– Доктора вашего, с терапии.
Встревожились.
– Елен Ванна, там доктор ваш… С чем?
– Асфальтовая болезнь, общее переохлаждение.
Вкатили.
– Ё-моё, он же сегодня нормальным ушел!
– Ну, стало быть, не дошел, сморило. Так что – берете? А то мы его сейчас в Третью Истребительную[12] пере кинем.
– Берем, конечно.
– Тогда актируйте, а то потом скажет, что часы от Картье сперли, миллион наличными и бриллиант «Кохинур».
– У нас аванс сегодня.
– А-а, ну тогда все понятно.
Третья Истребительная (
