не просто знал, – дед взял в руку картошину, покрутил, подбросил пару раз. – Я был уверен. Ты помнишь, что я первое спросил, после того, как ты анамнез рассказал?
– Ты спросил – кто оперировал.
– А почему?
– Мы это с Рыковым сегодня обсудили. Потому что у тебя какой-то свой подход к каждому хирургу, ты за каждым знаешь, кто на что способен – недаром ты ведущим хирургом был дольше всех.
– Да, почти двенадцать лет… – задумчиво покачал головой дед. – Многих повидал. И это не первая салфетка у Манохина.
– Как так? – брови у Виктора сами поползли вверх.
– А вот. Не первая. Третья. Просто про первую никто не знал, а про вторую только сам Манохин. Любит он глубоко в ране работать тупферами, салфетками, турундами. И один раз я на перевязке достал салфетку на третий день после операции – ничего не случилось еще тогда. Просто не успело. Почувствовал каким-то шестым чувством, что надо пару швов снять и поискать в глубине. Снял, достал, зашил заново. Пометку себе в перекидном календаре сделал – а Манохина на следующий день прикомандировали к фронтовым учениям на полтора месяца, и как-то забылось. А через год – вторая салфетка. Отозвал его в сторонку, говорю, что ж ты, милок, такой невнимательный. Он огрызнулся. Я половины из-за своей глухоты не расслышал, но понял, что, раз я ему не начальник, то и нечего его учить.
Виктор вздохнул и продолжил перебирать картошку.
– Ну и по снимку понятно было, – неожиданно продолжил дед. – Не так все выглядит при остеомиелите. Рентгенологам тоже можешь гол забить – пусть книжки внимательней читают. А мы давай-ка лучше мешки наполним…
Они провозились в гараже еще около часа, освободив место для «Жигулей». Дед подавал Виктору мешки, тот принимал их внизу, в подвале, и все думал, думал о том, как старый хирург видит всех молодых насквозь. Лучше всякого рентгена.
Когда работа закончилась, дед протянул ему руку и помог выбраться наверх, хотя надобности в этом особой не было.
– Выводы для себя сделал? – спросил он Виктора, не выпуская руки.
– А куда ж деваться, – тот пожал плечами. – Пришлось.
– Это главное, – согласно кивнул дед. – В медицине все так – старайся извлекать уроки из ошибок других. Свои еще успеешь понаделать. А что там с дежурной медсестрой?
– Рыков на личный контроль взял. Мы с ним все объяснительные прочитали – не надо Шерлоком Холмсом быть, чтобы понять, что драку предотвратить она не могла. Но выговора не избежать, я уверен. С формулировкой «За ненадлежащий контроль за переменным составом». Из тех, кто в виновниках будет ходить, она легче всех отделается. Год без премии. Я без Академии и без четырехсотого приказа – а это примерно триста тысяч к зарплате. Рыков – ему могут контракт не продлить, у него заканчивается через полгода.
Дед внимательно выслушал, одобрительно кивнул, убрал в сторону табуретку, сложил стульчик и пошел к машине. Заехал он в гараж быстро и четко, с одного раза, впритирку к хранилищу для
