чем передать его, сказал:
– Небольшая предыстория. Майор, перелом шейки правого бедра почти два месяца назад. Наши травматологи сделали все, что нужно, фиксатор поставили, в коксит поместили. Через три недели из-под коксита побежал гной. На рубце открылся свищ. Раскрыли, промыли. Конструкцию снимать было рано, но заподозрили сначала металлоз, потом остеомиелит. Гипс сняли, передали его нам. Мы на вытяжение кинули его, ногу разгружаем, со свищом скоро месяц бьемся. Вроде и сращение идет хорошее, но какие-то тени непонятные на рентгене, ощущение, что секвестрируется кусок. Вот снимки две недели назад и сегодняшние…
Он протянул деду пакет. Тот достал снимки, разложил на капоте, посмотрел даты и взял сначала более ранний. Виктор зашел ему за спину, чтобы понять, куда он смотрит и что видит. Дед что-то шептал, наклонял снимок под разными углами, ткнул пальцем в одно место, потом в другое. Положил, взял следующий. С ним провел те же самые процедуры, потом повернулся к Виктору и спросил:
– Кто оперировал?
– Манохин.
– С кем?
– Ассистентом был Петров и кого-то из нейрохирургов приглашали, просто на крючках постоять. Все-таки бедро.
– Манохин… – словно пробуя на вкус, тихо сказал дед. – Толковый парень, еще при мне пришел. Я ему пару раз помогал. Плечо как-то собрали, винтообразный оскольчатый, и голень была, трехлодыжечный. Работает аккуратно, методично, но любит с сестрами потрепаться, анекдоты, шутки-прибаутки…
Он снова поднял последний снимок перед собой, заслоняясь им от солнца. Провел пальцем вдоль силуэта фиксатора в сторону той самой тени, что смущала Виктора, постучал по снимку ногтем.
– Здесь, – сказал он сам себе. Из-за крыла машины поднялся, отряхиваясь, Разин. Он посмотрел на двух хирургов, старого и молодого, потом на снимок, покачал головой:
– Готово, Владимир Николаевич. Теперь резину жрать не будет.
«Будет», – хотел сказать Виктор, но решил воздержаться от комментариев. Дед же на слова Разина не прореагировал никак – он не слышал одним ухом с войны, когда был контужен близко разорвавшимся снарядом. Виктор этот факт всегда помнил и подходил к деду с правильной стороны.
Разин подождал несколько секунд, потом махнул рукой, хлопнул по плечу Алексеева:
– Пойдем, Петрович, видишь, молодой старого эксплуатирует.
Дед услышал, посмотрел на них, рассмеялся:
– Что поделать, глуховат нынче тетерев пошел. Благодарю за помощь, сам бы я, конечно, так быстро не управился.
Виктор закрыл глаза на пару секунд, вздохнул и решил, что по этому поводу тоже высказываться не будет. Дед же подождал, пока они уйдут, посмотрел по сторонам и пальцем поманил внука нагнуться к нему поближе. Когда тот приблизился, он шепнул ему на ухо одно слово, после чего сложил снимки в пакет, протянул его Виктору и кивнул, словно подтверждая
