уводя в глубину джунглей. Беглецы, не останавливаясь, шагали по ней не меньше часа, пока она, слившись с еще одной тропой, не стала шире. Плодородная почва джунглей была здесь хорошо утоптана. Видимо, по этой тропе часто ходили. По мере того как испанцы двигались вперед, она несколько раз разделялась на две. Беглецы выбирали путь наугад, надеясь, что тем самым увеличивают вероятность того, что их преследователи пойдут не в том направлении; впрочем, испанцы понимали: может случиться и так, что выбранный ими маршрут приведет их обратно в селение, к ожидавшей их там кошмарной участи.
Через час ходьбы местность стала более холмистой, а почва под ногами была уже не такой заболоченной и каменистой, как возле селения. К счастью беглецов, ночь была ясной: на небе светила полная луна, а потому они даже в этом густом лесу видели дорогу без особого труда. На каждом шагу им мерещилось, что воины с гротескными татуировками вот-вот их догонят, схватят и немедленно убьют или же отведут обратно в селение, где испанцев ожидает ужасная судьба. Вокруг них в ночной темноте часто раздавались какие-то звуки, включая громкое рычание, которое Гонсало, который был солдатом, а не моряком, хорошо знал. Так рычит ягуар, вышедший на охоту.
Рита, которую поддерживала и подбадривала Эсмеральда, изо всех сил старалась не отставать от остальных.
– Если ты сумеешь это выдержать, – говорила ей подруга, – твоя жизнь изменится к лучшему. Жизнь каждого из нас изменится к лучшему.
Наконец они ненадолго остановились, чтобы отдохнуть – Дионисио выбился из сил. Испанцы прихватили с собой немного еды и воды, но никому из них даже в голову не пришло расходовать сейчас скудные запасы. Пока вся группа отдыхала на маленькой поляне, Эронимо отвел Гонсало в сторону.
– Гонсало, я думаю, что, когда рассветет, нам не следует и дальше продвигаться вглубь острова. Лучше пойти на север – насколько мы сможем определить здесь стороны света, – чтобы в конце концов оказаться на побережье. Туземцы не будут знать, в каком направлении мы пошли, и если мы надеемся на то, что нас найдут наши соотечественники…
– А что толку идти к побережью? – ответил Гонсало чуть резче, чем обычно. – Нашу шлюпку туземцы сломали, да и на ней мы еле-еле смогли добраться в это Богом забытое место. Мы сами за себя, святой отец. Никто не придет нам на помощь. Чем дальше мы уйдем от индейцев, тем больше у нас шансов спастись. Все теперь зависит лишь от нас самих.
– Да, но в конечном счете мы должны…
– Святой отец, приберегите эти мечты для того, кому они нужны.
Гонсало вернулся на тропу, и остальные, поднявшись, последовали его примеру. Эронимо охватило сильное беспокойство – он еще никогда такого не испытывал. Даже в шлюпке священник не терял надежды на то, что будет спасен и сможет служить Господу в этих краях. Теперь же, когда прошла эйфория после удачного побега и охватившее его наслаждение свободой стало не таким острым, Эронимо не давала покоя мысль о том, что ему, возможно, придется провести остаток дней среди язычников. Те
