покивал доброжелательно, взял из рук Шакро небольшой сверточек и, подкидывая его на ладони, сказал:
– Он у тебя не боевик, отец! Он у тебя Хазанов!
11
Салауддину в родительском доме было тоскливо.
Собственно, жизнь в доме родителей ничем не отличалась от домашних забот самого Салауддина, те же нехитрые крестьянские хлопоты и беспокойства, только здесь беспокоились обо всем другие, а Салауддин был вроде гостя, которому в работе не отказывали, но и лишним не нагружали.
Отец, как оказалось, и не думал умирать. Крепок он был, несмотря на годы. Просто соскучился. Да и жизнь какая пошла? Сегодня в ауле боевики раны лечат, через два дня федеральные войска на бэтээрах заезжают, плетни сносят – ушедших в зеленку боевиков ищут. И все пьют, а в пьяном виде стреляют из того, что под руку подвернется. Тут и попрощаться не грех, сегодня живем, а завтра отчет Аллаху в своих делах даем, мост Сират на прочность левой ногой испытываем.
Но сейчас аул жил своей жизнью, как жил сотни лет, еще до сталинской депортации и перестройки. И жил бы так еще тысячу, не начнись эта самая война за свободу и независимость, после которой, как это обычно бывает, независимыми и свободными становятся только убитые, а живые все так же зависят друг от друга и не свободны от своих обязательств перед миром, ибо Аллах накладывает их на каждого, кто однажды был рожден под этим солнцем в счастливый или несчастливый час.
Вечер был спокоен и тих, и Салауддин решил немного прогуляться.
Война войной, а человеческая душа тоже отдыха требует. Тем более что в горах у аула тоже было спокойно. Боевики ушли, зачистка кончилась, теперь главное, чтобы на растяжку никто из жителей, особенно детворы, не наткнулся.
У подножья горы, там, где журчал родник, помигивала бортовыми огнями небольшая летающая тарелка.
Салауддин знал, что увидит ее здесь. Удивляло, правда, что пришелец в таком месте и совсем без опаски сидит, но, рассудив немного, Салауддин понял, что, наверное, тот, кто летает меж звезд, хорошо знает, как ему себя вести на земле. А зачем они здесь летали, Салауддин уже знал. Окажись его родственник в плену, Баймиров и сам все продал бы, но родственника выкупил.
– Салам! – сказал Салауддин. – Давно ждешь?
– Салауддин! – обрадовался зеленокожий пришелец. – Тебя мне ваш Аллах послал! Помоги, ради него! Что делать?
Видно было, что товарища своего пришельцы так и не выручили. Потому и нуждались в помощи Салауддина.
– Какой дом? – глухо вздохнув, спросил Баймиров.
Зеленокожий знакомый коротенькой трехпалой ручкой указал на дом его отца.
– Где сидит, знаешь? – спросил Салауддин больше для порядка.
Пришелец, конечно, не знал. Что с него взять, с небесного жителя? Где пленнику сидеть? В яме он, конечно, сидел, и Салауддин даже догадывался, где эта яма вырыта.
– Жди, – сказал он пришельцу и пошел в дом к отцу.
