style="font-size:15px;"> Неведомо, но что-то ему ответили.
Но к приезжему вышагнул сам Лука.
– Я за вами, – сказал, как теперь выяснилось, посланник из Туруханска.
Епископ вошел в свое жилище, и на глазах выступили слезы.
Нет, ему не жалко было оставлять этот медвежий угол, в котором лед лежал круглый год, и ночлежную нору из оленьих шкур, равно как и комнату им когда-то уклеенную оберточной бумагой.
Но тут оставалось что-то большее, чем быт.
Взоры людей, которые сейчас отводят глаза.
Может, чем не угодил.
А скорее всего, чтобы тоже не выдать того же, чего он не стыдится теперь, – слез.
Приезжец не торопил.
Спешило само сердце.
А может, и в целом кровь.
Она истосковалась по множеству.
По всему, что делает взор, пусть и гневный, но никогда не унылый.
А вот и прощание.
– Если в чем не угодили, – сказал председатель станка, – не обессудьте.
А мужик, который вел у епископа истопные дела, сказал:
– А печку мы вашу разыграли в лотерею.
– Но постель я никому не отдам, – подала голос прачка.
И только повариха молчала. Потом все же сказала:
– Бросьте в котелок льдинку. – И уточнила: – На счастье.
Отъехали.
Крестное знамя вслед.
Ехали молча.
Вернее, ни слова не проронил возница, а епископ все время говорил:
– Все же есть справедливость на свете. – И добавил: – Даже у Советской власти.
Возница поежился.
– Вы не заболеваете ли? – спросил его Лука.
Тот вяло отмахнулся головой, что могло означать: «Типун тебе на язык».
– Если бы Бог не знал, что мы из себя значим, – тем временем говорил Лука, – он позволил бы нам самосовершенствоваться.
И чуть ехидновато добавил:
– Как того обещают коммунисты.
Лед на Енисее то и дело с протяжным гулом лопался.
– Предчувствует весну, – сказал епископ.
И на это возница ничего не ответил.
Путь назад, казалось, был чуть ли не вдвое короче.
Поэтому только перед самым его концом, возница вдруг произнес:
– Знаете, почему вас вернули?
Лука то ли не слышал вопроса, то ли без дополнительных слов не спешил уразуметь ответа.
– В Туруханской больнице, – продолжил возница, – умер крестьянин, которого вы, как врач, наверняка бы спасли.
– Ну и что?
– И тогда поднялся народ.
– В самом деле? – оживился епископ.
– Дело было очень серьезное. Люди к исполкому пришли с вилами, с косами и с топорами.
– Даже так?
– Вот именно.
– И власти не выдержали?
– Похоже.
Возница остановил повозку.
– Знаете,
