в комнате.
– Минуточку, – сказал Устюгов. – Подождите с вопросами!
«Ох, зацепят они нас, – сказал Белкин напряженным голосом. – Ты гляди, как резвятся! Сколько до них? Километров пять?»
«Наумыч, ты бы сходил, глянул, что там с пассажирами? – сказал Нехотин. – А я за штурвалом посижу. Компьютер их не видит».
После долгой и томительной паузы послышался мрачный голос второго пилота:
«Плохо дело, Миша. Это я к тому, что нам лучше не садиться. Если сядем, так надолго».
«Что там?» – спросил Нехотин.
«Холодильник, – сказал второй пилот. – Все в инее и не моргают».
«И Лариска?» – напряженно поинтересовался первый пилот.
«Все».
«Как же так? – голос первого пилота казался озадаченным. – Как же так?»
– Черт! – сказал один из членов комиссии и не сдержался – прошелся по чьей-то матушке.
«Играют, – пробормотал на пленке Нехотин. – Что делать будем, Наумыч?»
«Лететь, – коротко сказал второй пилот. – Куда нам ближе? Может, Ростов запросим?»
«А я знаю, кто это, – вдруг сказал Нехотин. – Воздушные элементали это, Наумыч. Я про них читал. Есть элементали земли, есть огня и воды. А это – воздуха. Забыл, как они называются».
«Сейчас они нас отэлементалят, – мрачно предсказал Белкин. – Быстрые, суки! Снижайся! Снижайся, Миша!»
«Мы только по прямой можем, – горько сказал Нехотин. – Рули высоты накрылись. Это, Наумыч, называется – не повезло».
«Закрой глаза, – слышно было, как Белкин хрипло дышит. – Это не страшно, Миша. Это быстро».
Некоторое время пленка перематывалась без звука, слышно было, как она шуршит на шпеньках магнитофона. Никто не решался нарушить молчание.
«Какие у нее глаза, – вдруг ожила пленка. – Ты заметил?»
«Детские», – сказал Нехотин.
«Нашла себе игрушку, – слышно было, как Белкин возится в кресле. – А дети игрушки не берегут, они их быстро ломают!»
«Она нас держит», – сказал Нехотин.
«Что, будем прощаться?» – спокойным голосом поинтересовался второй пилот.
И сразу же за его словами послышался треск. Все завороженно смотрели на замолкшую ленту.
– Все, – буднично подвел итог Устюгов. – Дальше ничего нет.
– Да-а, – сказал председатель комиссии. – И что нам с этим делать? Принять за основу? Уволят нас всех, к чертовой матери уволят. И еще на лечение направят. Ну-с, господа альбатросы, какие будут предложения?
Члены комиссии подавленно молчали.
Истина открывалась перед ними, только вот уж очень эта истина была неудобна любому из них, трудно человеку поверить в чудеса, если они происходили где-то в стороне от него и дошли к нему в виде отголосков, которыми нельзя пренебречь и которые нельзя, ну никак нельзя принимать во внимание.
– Твое
