Значит, он рядом.
Прошу людей: «Не поминайте его, а вспоминайте. Не говорите о нем: умер…»
Пространство его земной жизни – не охватить… не измерить…
На грудь, под борт пиджака, я положил ему свой томик стихов «Возлюби». С автографом: «Сынок, я всегда с тобой рядом…» …чтобы он… там… не боялся…
Во всех мною написанных книгах с такой полнотой и похожестью не выразился мой внешний и внутренний облик, как в незабвенном сыне.
Его по-детски ясные глаза с высоты святых небес с нерастраченной нежностью и постоянством глядят в мою душу.
Все понятия, все явления – он.
Радости, которые Алеша обещал, со мной.
– Твой сын в чем-то был лучше тебя… А я и рад!
Девичий голос по телефону: – Алеша дома?
– Он вернется к тебе. У твоей дочери родится младенец. Не просто схожий… а именно – он, Алеша! Душой и плотью! И ты утихомирься. И жди. С благопристойной молитвой. Своей скорбью и стенанием не препятствуй, не затрудняй ему путь обретения новой земной жизни – на сей раз Всевышним она уготована ему полнокровной и протяжной.
Сила Света в своей свободе растворяет, сводит на нет мое сознание. Очертания, контуры времени распадаются, распыляются. Ночью мне покойнее: я ближе к небу, а значит, и к сыну. Ненастье души и тьма Запредельности едины – движутся встречь Звездам.
В смущении, смятении, терзаниях соскальзываю с исходной отметины зыбкого Пути Земного (вспять уже не повернуть!). Ослабевшим, незащищенным сердцем порываюсь дотронуться до плеча Странствующего Ангела: грядет ли Восхождение Дня Воскрешения всех погубленных младенцев во чреве и в яви?
Не открещиваясь от судьбы, ищу равновесие духа, ловлю взором Нежность Простора. Челом осязаю Божий Зрак. Где мы все – вместе. И те, у кого душа в плену тела, и те, у кого душа в осиянном парении Вечного Целомудрия.
…Ледяная дорога, как огромный стальной нож, рассекла его сердце. Пламень молодой крови, растопив снежную замять и мороз, с неумолимой силой рванулся в небо, озарив все стороны света: погибельный январь преобразился в рождественский май. Всполох трепетал. Я взирал из глубины житейского неуюта. И блаженная дума восставала: Солнышко сына не угаснет. Век будет весна. Благовест жаворонка. Улыбка полдня.
С неба на Дикое Поле бесшумно падали красные цветы. По мое отросшей в одночасье бороде скатывались слезы. И от них лепестки зажигались еще ярче… Как богоявленный нимб!
Тьма холода закована в цепь звезд.
Мир спасен.
Травинка проросла сквозь мое сердце.
Второй год
Год и месяц моего рождения – начало войны: сразу был обречен на тягчайшие испытания?
Раскачало, расшатало мою жизнь, как повозку на ухабах, швыряет то в одну сторону, то в другую. Того и гляди, все разлетится прахом!
День-ночь, день-ночь… Как удары сердца!
