прошлого года составляла 120—130 тысяч. Половина суммы, как правило, выплачивается авансом. Далее, в десятые годы мать Дарьи Скрипник в течение шести лет была подписана на группу «Альянс гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие» в социальной сети «Вконтакте» и неоднократно оставляла там комментарии, свидетельствующие о безоговорочной поддержке ЛГБТ-движения.
Lind, как положено, от всего этого побледнела, затряслась, расплакалась. Забормотала какие-то оправдания и уверения, что она правда-правда за это время влюбилась в Дашу Скрипник по-настоящему.
Пришлось успокаивать, давать бумажные салфетки. Объяснять, что уголовной статьи за фиктивные браки с беженцами пока нет, а если бы и была, то суд всё равно бы не принял улики, собранные миграционной службой, потому что миграционная действует в рамках последнего закона о чрезвычайном положении, а на уголовное судопроизводство этот закон не распространяется.
Напоследок, пока Lind вытирала слёзы, Нургуль отступила от инструкции. Недалеко, на шажок (в худшем случае, замечание от проверки из министерства). Она посоветовала как можно скорей отозвать прошение об убежище, которое Скрипник заполнила по прибытии, и сразу же подать новое, без нажима на угрозу жизни вследствие выбора партнёра.
– Помните, что решение о статусе беженца будет приниматься с учётом нашего решения. Даше не просто откажут – ей напишут «указание ложного основания для предоставления убежища» в мотивации отказа. А это наверняка без права обжаловать. Её немедленно депортируют. Но если она просто напишет, что из Петербурга, что боится за жизнь после зачисток, то ей, скорее всего, дадут право на обжалование. И у вас будет шанс в суде.
Дальше, по протоколу, следовало повторно вызвать Скрипник и поговорить с обеими. Если «оставались неясности». Но неясностей не оставалось. Мучить девчонок ещё пятнадцать минут не имело смысла.
Нургуль отпустила Lind и пошла за кофе. У кофейного автомата стоял Гарик Тепоян, их новенький. В его руке была кружка с бурой молочной жидкостью. Он держал её так, словно забыл, что с ней дальше делать.
– Всё нормально, Гарик? – Нургуль поставила свою кружку на лоток автомата.
Гарик на прошлой неделе завалил своих первых безнадёжных. Абсолютно правильно завалил, в соответствии с инструкцией. Но разнервничался. Прибежал потом к Нургуль, в глазах слёзы стояли. Долго шептал, что бросит эту бесчеловечную работу.
Не бросил.
– Я сейчас через приёмную шёл, – сказал Гарик.
Нургуль всегда брала капучино, но теперь замешкалась, заводила пальцем у кнопок, словно никак не могла решиться.
– И что там?
– Пара, где нерезидент Меняев – это не к тебе? Андрей Меняев?
– Это Рутина пара. Я подхватила, да.
Гарик посмотрел по сторонам. Затем подступил к ней вплотную, согнул свою длинную шею.
