потому что в нашей семье все женщины любили камеи.
Перед ее кабинетом в коридоре был старинный кожаный диван с высокой спинкой и подлокотниками, дверь в наш класс была рядом, и мы, облюбовав этот диван, во время перемен часто на нем сидели, поверяя друг другу секреты. Заметив ее невысокую фигуру, мы настороженно затихали, ожидая, что нас будут журить, но она улыбалась и быстрым шагом проходила в свой кабинет, где ее обычно ожидали учителя.
Однажды во время перемены, когда мы там сидели, к нам подошла госпожа Стоюнина и сказала:
-Идите в класс. Я к вам сейчас подойду.
Мы вернулись в класс, недоумевая, что бы это значило. Когда прозвенел звонок, двери открылись и вместе вошли Галина Александровна и госпожа Стоюнина.
-Дорогие мои девочки, – произнесла директриса, дотронувшись до камеи, как будто желая набраться от нее мужества или сдержать волнение сердца. - С душевной болью я должна вам сообщить, что со следующей неделе у вас будет другой директор.- И она назвала того самого мужчину в военной форме. Мы охнули. Думаю, что наша учительница тоже была поражена.
-Я покидаю Петербург и вообще Россию, уезжаю в Париж. Мне очень трудно с вами расстаться. Вся моя жизнь прошла в этой школе, в этом здании. Но я не молода и должна решать свою судьбу. Ваша жизнь только начинается, с каждым годом она будет все интереснее. У меня к вам скромная просьба - не забывайте вашу первую школу. Мы делали все, чтобы у вас осталось самое лучшее впечатление от детских лет, мы хотели продлить вам детство, замедлить вступление во взрослую жизнь, которая не всегда легкая. Я вас всех люблю и всегда желала вам только добра. Не ленитесь хорошо учиться, дружите, пусть эта детская дружба продолжится в последующие годы. Оставайтесь честными перед собой и перед всеми. Всегда поступайте по совести.
Мы сидели очень грустные. Хотя у нас всех уже были драматические моменты в нашей короткой биографии, например чего стоила поездка из Крыма в Москву, или страхи за отца сейчас, мы еще не принимали многого серьезно. Между нами и миром стояла защитная стена из родителей. Я увидела, что наша Галина Александровна вытирала слезы.
Потом мадам Стоюнина подошла к каждому и всех нас поцеловала. Тут мы уже все плакали. Торжественно поклонившись, она вышла из класса. Перед выходом, около дверей она поцеловала Галину Александровну и ее перекрестила. Я удивилась, так как этого уже никто не делал на людях. Многие начинали бояться проявлять свои религиозные чувства и даже в церковь ходили украдкой, стараясь это делать незаметно. Но было еще далеко до той травли, которая началась через два года, когда начали взрывать церкви и расстреливать священников.
Несмотря на отъезд госпожи Стоюниной, атмосфера в школе оставалась прежней. Новый директор не спешил вводить изменения и менять установленную систему образования. У нас продолжали работать те же учителя, никто не был уволен. Однако, одна перемена произошла. Теперь наша гимназия
