с такой яростью, и, сжав золотую ниточку, повесил ее посередине маленькой елки, чтобы она как будто нарочно раздражала его взгляд. Нравилось ему страдать. Интересное было занятие.
– Спасибо. Макароны будешь?
– Нет. Зайду к соседям. – Виктору неприятен был вид этой квартиры, этого парня, сидящего перед ним на грязном паркете с ободранным лаком, эта глупая собака с золотыми блестками на боку. И зачем он вообще приехал?
ГЛАВА 3. «ВСЕ МЫ КОГДА-НИБУДЬ УМРЕМ»
Сидя у окна и бесцельно направив взгляд на собственное отражение с нахмуренными темными бровями на бледном строгом лице, Виктор вздрогнул, выведенный из мрачных размышлений срывающимся визгом старого дверного звонка.
– Господи боже мой, замени наконец эту чертову штуковину! – крикнул он младшему брату, в гостиной расставлявшему на столе, который они вдвоем приволокли туда из кухни, поцарапав паркет, скудные заветренные салаты, заправленные майонезом, которые они купили в магазинчике напротив сегодня утром. Вова сделал вид, что не расслышал его слов, и зачем-то в сотый раз поправил дешевые салфетки, вываливавшиеся из упаковки.
Снегирёв открыл дверь и с напускной улыбкой пропустил в квартиру соседей: улыбающуюся золотыми зубами, на которых остался небольшой след малиновой помады, Людмилу Владимировну и ее мужа, имя которого он никак не мог вспомнить, настолько это человек был тихий, незначительный и как будто даже несуществующий, с глубокими горизонтальными морщинами на лбу, осматривающий его сейчас мутными светло-голубыми глазами.
– С праздником вас, Витенька! – добродушно воскликнула женщина и, обернувшись на мужа, сверкнула глазами. – Юра!
– С праздником. – Он вытянул руки и передал Виктору торт, присыпанный разноцветными шариками конфетти. – Это Людочка испекла.
Странные, в какой-то мере, отношения связывали этих людей. Властная, горделивая жена и такой податливый, трусливый муж. Людмила Владимировна была из тех женщин, которые вроде бы совершенно ничем не примечательны, посредственны и абсолютно нормальны, наверное, в плохом смысле этого слова, но все-таки ей удавалось словно наручниками приковать к себе любого мужчину, и главной жертвой стал ее безымянный муж. Она держала все в образцовом порядке, в особенности их маленькую квартирку – такие жены больше любят свой дом, чем своего мужа. Она была по-своему умна и по-своему примечательна, и счастлива была эта женщина не тем, что выбрала себе самого лучшего мужа, а тем, наоборот, что смогла сама вылепить и сделать из него то, что именно ей хотелось. А тихий Юра был, по сути своей, идеальным мужем – для него Людочка, как он всегда ее называл, была бесподобной, исключительной женщиной, которую он не столько любил, сколько, вероятно, боялся и уважал. И удивляешься, как порою сходятся люди совершенно противоположные, а живут в разы счастливее, чем люди, больше друг на друга похожие. Их, видимо, просто не раздражает в супруге то, что
