лесом, но не теряя реку из виду. Вскоре им удалось приметить натоптанную рязанцами тропу, и ехать стало легче. Околдованные зимой черные дубы мрачно взирали на ввалившихся в их сонные владения незваных гостей. Здесь в чаще даже играющий светом весенний день казался тусклым и унылым, что уж говорить о пасмурных днях, когда солнце затягивала плотная пелена облаков, вот тогда дубрава виделась поистине тоскливым, пленяющим безнадегой местом. Недаром край прозвали Вороножем. Вороной – черный, темный, подобный воронову крылу.
Любим беспрестанно выставлял дозоры, опасаясь засады или случайной стычки с рязанцами. Да, у него по местным меркам приличный отряд в сотню опытных, проверенных в боях воев, но он не знает леса – оврагов, низин, болот, стариц; а местным здесь каждый дуб знаком, и недооценивать противника нельзя. Хоть и православная, а все ж чужая земля. А он Любимка – дерзкий находник.
На третий день пути Щуча изловил мужичка-лесоруба. Тот затравленным зверьком таращил глаза на вооруженных до зубов дружинников.
– Не бойся, муж почтенный, – с легкой насмешкой произнес владимирский воевода. – По приказу вашего рязанского князя Глеба на подмогу идем, Вороножские грады от поганых защищать. Аль не слыхал?
– Да где нам тут, в глуши, чего слыхивать, – чуть успокоился мужичок. – Так поганые на нас по весне никогда не нападают, кони у них тощие на бескормице.
– Покуда дойдем, покуда обустроимся на новом месте, глядишь – и лето на дворе, – не моргнув глазом, соврал Любим.
– А-а, верное дело, – похвалил мужик.
– А сам ты откуда, муж почтенный, будешь? Не тать18 ли лесной? – опять приступил к допросу воевода.
– Да нет, что ты? Смерд19 я, за дровишками вот пришел. Зима лютая была, все запасы попалили.
– Коли смерд, значит и деревенька здесь имеется. Где вервь20 твоя? – небрежно бросил Любим.
– Вот того я вам не скажу, можете убивать, – мужик гордо выпрямил натруженную спину, – потому как не знаю я, кто вы на самом деле, и беду на своих наводить не стану.
– Похвально, – как можно мягче улыбнулся Любим, – только деревенька нам твоя и не нужна. Просто проверить хотел – верной ли дорогой идем, ну по названию прикинуть. Как называется-то, можешь сказать? Мы за вас косопузых21, – Любим указал на топор, заткнутый за кушак мужика, – кровь идем проливать, а ты желаешь, чтобы мы заплутали и сгинули?
– Моя вам деревенька без надобности, – насупился мужик, – а дальше по дороге городец будет, Липеца Вороножская22, все равно в нее упретесь.
– Вот спасибо тебе, почтенный муж. Стало быть, правильно бредем, – нарочито глубоко выдохнул Любим. – А скажи, не проезжали ли здесь, совсем недавно, ну скажем пару дней назад, вои, этак с десяток. Это наши, в тумане мы разминулись. Корзень такой приметный у старшего…
Тать – разбойник.
Смерд – категория свободного населения Древней Руси, здесь земледелец, крестьянин.
Вервь – община.
Косопузые – кличка рязанцев, из-за постоянного ношения топоров за поясами для вырубки леса и для защиты от врагов.
Липеца Вороножская – выдуманное автором поселение, по аналогии с современным Липецком. Тем не менее фантазия не так уж далеко завела сюжет, археологам известны в Липецкой области поселения этого периода.
