здравствует добрая Ганга! – крикнули Зомбины.
– И да здравствует злой Аркаша! – крикнул Псевдоаркаша.
– И да здравствует злой Аркаша! – крикнули Зомбины.
– Тюрьма-то есть у вас? – спросил заботливый Псевдоаркаша.
– Тюрьмы-то нет, – спохватились Зомбины.
– Но у нас есть клетка! – тут же нашлись Зомбины.
– Вот пусть и сидит в своей клетке! – крикнули Зомбины.
– Ишь, редиска, судить нас вздумал! – крикнули Зомбины.
– Теперь мы у тебя будем адвокатами! – крикнули Зомбины.
– Теперь мы будем за тебя блеять! – крикнули Зомбины.
Напрасно Павел рвал на груди тельняшку: Зомбины уже превратились из классовых врагов в классовых друзей, а деклассированных Псевдоаркашу и Лжегангу пронять чем-либо подобным было решительно невозможно.
– Коммунисты не сдаются! – ещё успел прокричать Павел, пока в рот ему не затолкали альбом с марками, кошку и канарейку.
Заломивши руки, классовые друзья погнали Павла ко Дворцу культуры химика-нефтетрейдера.
Мы снова двинулись к центру; неправильной формы поля, не использованные пока под какие-либо орудия искупления – Октябрьское, Ходынское, Ямское (так гласили указатели) – сопутствовали нам в нашем продвижении. По полям этим слонялись, явно страдая от своей неустроенности, стайки покойников.
– Бомжи – они и здесь бомжи, – презрительно морщилась королева, – им не хватило пока крюка или дыбы. Бесы-строители, бесы-девелоперы и бесы-риэлторы работают, не покладая копыт, но всё равно срывают дедлайны.
Чем ближе мы подходили к центру, тем пристойнее казались терзаемые покойники, тем наряднее и опрятнее выглядели принадлежащие им участки.
– В свинцовую запаянные джинсу и с диктофонами, вколоченными в уши, то – журналисты, – говорила королева, светясь. – Вон генерал привязан к генералу, во рту у каждого – сосулька из напалма. Кто сможет первым подпалить соседа – тому победу бесы присуждают.
– Вот те, котогых потгошат – не из таможни? – поинтересовался я, постепенно привыкая к реалиям этого круга, где лето коротко, а тени грустнолики, где свет и мрак почти неразделимы.
Королева радостно улыбнулась моей догадливости.
– А те, котогых надувают до тех пог, пока они не лопнут – это кто? Неужто магкетологи? – радуясь её улыбке и своей догадливости, спросил я.
Она кивком подтвердила моё предположение, добавив, что их, конечно, зашивают и надувают уже по новой – не пропадать же добру, и тут же затронула новую интересную тему:
– А вон – бандиты – в трудовом угаре, болтами прикреплённые к станкам, вытачивают гайки беспрерывно. За каждый брак по толстому шурупу в них вкручивают бесы-контролёры. Вон мачо с феминистками в футляры с клопами запрессованы попарно – лицом к лицу, чтоб увидать лицо.
Картина бандитских и, особенно, феминистских страданий поразила меня: каким же долготерпением надо было обладать покойникам,
