не дозрела ещё.
Но сельчане тайком всё равно роют её на бывших колхозных полях, прячут у себя в огородах в ямках, прикрывая соломой и землёй.
– Хоть что-то уберечь от антихриста до прихода наших, – говорит бабушка Степанида.
С ней соглашается и мама. И тоже вместе со всеми прячет снопы ржи, картошку.
А ещё Надька знает, что у многих закопаны мешки, а то и бочки с пшеницей.
И у них в огороде мамка закапала бочку пшеницы втайне от папы.
– Даст бог наши вернутся, а у нас и пшеничка есть, – уставшая, но довольная мама хвасталась дочери. – Будет чем колхозу проводить посевную. Да и хлеб… а как же! Ещё бы ржи успеть.
Но и немцы не дремали.
Почти две недели вывозили на телегах и на грузовиках пшеницу к железной дороге, там грузили в вагоны, отправляли в Германию.
Немцы спешили: а как тут не спешить, если поступь Красной армии слышна с каждым днём всё сильнее и сильнее.
Руководил уборкой Надькин папа.
Скандалы с именем братика как-то поутихли сами собой.
В семье привыкли, что для мамы и Нади он был Данилкой, а для папы оставался Адольфом.
Да и малыш одинаково реагировал и на то имя, и на другое.
А вот то, что папа был полицаем, ни Надя, ни мама смириться не смогли.
Той тёплой семейной, душевной довоенной обстановке в семье так и не суждено было восстановиться. Хотя первое время папа не раз затевал разговоры на эту тему, пытаясь убедить родных, что служба в полиции – это ради них, их благополучия.
– Да поймите вы, в нынешнее время по-другому не выжить. Посмотрите, скольких людей уже нет на свете, а мы, слава богу, живы, здоровы и нос в табаке, – пробовал шутить глава семейства.
– Как все, так и мы, – всегда отвечала мама в таких случаях. – А вот идти поперёк, быть на другой стороне, не с людьми, это ж… это ж не по-нашему, не по-христиански.
Всё началось прошлой осенью 1942 года…
Данилка к тому времени уже стал ходить, ему пошёл второй годик.
В последнее время, особенно с весны 1942 года, все в деревне только и говорили, что в окрестных лесах появились партизаны.
Об этом часто говорил и папа.
Особенно, если к ним в избу приходили папины сослуживцы-полицаи – дядька Макар Горохов и молодой ещё парнишка Сёмка Глухов, то разговоры о партизанах были для них главной темой.
Мама кормила полицаев, а Надька залазила на печку в таких случаях, таилась за дымоходом и слушала взрослых.
Получалось, что партизаны сейчас – самые главные враги не только для немцев, но и для папиных друзей.
– В Листвянке, сволочи, полицейский участок разгромили, повесили старосту. А двоих наших товарищей застрелили, – делился как-то раз дядька Макар. – А это мой старший брат Ванька с сыном Колькой. Двоих сродственников,
