д’Эстурвиля от этих интонаций мороз пробежал по коже. Он как-то сразу собрался весь, взглянул на лейтенанта внимательно.
– Всё настолько плохо? – спросил негромко. – Что ж, я буду осмотрителен и не подведу вас. Обещаю.
– Благодарю, – голос д’Артаньяна вновь звучал холодно и жёстко, и Жак подумал даже, а не приснился ли ему весь предыдущий разговор. – А теперь идите и начинайте собираться. Через час мы выступаем, а к полудню уже должны быть под Ла-Рошелью.
Как лейтенант и планировал, они прибыли к осаждённой крепости, когда солнце стояло в самом зените.
Из-за бессонной ночи, а ещё более – из-за неожиданно откровенного разговора с гасконцем – Жак чувствовал себя уставшим, как никогда.
Раз за разом он прокручивал мысленно всю беседу от начала до конца.
Что такого произошло, отчего д’Артаньян решил вдруг в корне изменить своё поведение?
То, что вы – племянник моего учителя, отнюдь не главная причина тому, что меня так заботит ваша судьба…
Означает ли такая фраза то, что Жак и впрямь небезразличен своему лейтенанту?
Или это просто он слышит в словах командира тот подтекст, который хочет услышать?
Молодой человек так задумался, что едва не отстал от общего строя.
Только с большим усилием заставил себя встряхнуться и выбросить подобные мысли из головы.
Ведь сейчас действительно не время.
А отряд в этот момент выехал на пригорок, и солдаты увидели вдалеке Ла-Рошель.
Отовсюду на Жака обрушилась лавина звуков и запахов. Гул далёкого прибоя смешался с солёным ветром, слепящим солнцем и криками чаек.
Обладая отличным зрением, д’Эстурвиль без труда разглядел городские укрепления – древние стены со множеством сторожевых башен. Со стороны долины они прикрывались тремя рядами бастионов, угловых укреплений и кронверков, каждый из которых представлял собой небольшой, выдвинутый вперед и хорошо обороняемый ансамбль с маленьким гарнизоном.
Наконец, как обычно, позади гласиса шла объездная дорога, подле которой пролегала крытая траншея. На некотором расстоянии, к западу от города, на холме возвышалась крепость Св. Николая – мощный бастион с казематами и контрэскарпом, являвшийся частью общей оборонительной системы.
Знаменитой дамбы, как и самого моря, с той стороны, откуда они приехали, видно не было, зато с вершины холма полностью просматривался лагерь королевских войск.
В первый момент лионцу показалось, что всё это скопление людей и животных двигается совершенно хаотично, но потом он убедился, что лагерь, на самом деле, строго упорядочен.
Животные и отвечающая за них прислуга располагались на окраине, а дальше стояли палатки, украшенные флажками в строгом соответствии с родом войск, а также их статусом.
Между палатками сновали пехотинцы, кавалеристы, сапёры, мелькнуло
