Благодарю вас, я здоров.
– Позвольте усомниться в этом, но… как вам будет угодно.
Ришелье помолчал, а потом заговорил опять:
– Когда-то я предлагал вам перейти ко мне на службу, и вы отказались.
Гасконец только кивнул.
– Наверное, я не удивлю вас, если скажу, что слежу за вашими успехами.
– Я просто исполняю свои обязанности… – Шарль всё-таки закашлялся. – Прошу простить.
– Вы необычный человек, д’Артаньян. Как правило, я никогда не предлагаю дважды, но вы даже в этом оказались исключением, – тонкие пальцы его преосвященства благодушно чесали кошку за ухом, однако глаза смотрели пристально и цепко. – Вы знаете, что должность капитан-лейтенанта моих гвардейцев… в силу определённых обстоятельств… вакантна со вчерашнего дня?
Несмотря на то, что Шарль слышал об этом, он удивился. Совершенно искренне, потому что подобного предложения всё-таки не ожидал.
Сравняться в статусе с де Тревилем… покончить одним махом со всеми сомнительными интригами и двусмысленностями… открыто служить человеку, чьи убеждения относительно будущего страны он в последнее время разделял всё больше и больше…
Одним словом, предложение было крайне заманчивым, и тем не менее Шарль покачал головой.
– Нет? – ответное удивление кардинала было столь велико, что он даже забыл разгневаться. – Не кажется ли вам, что вы преступаете все границы, юноша?
– Монсеньор, – лицо гасконца даже не дрогнуло, – поверьте, моё теперешнее положение вполне устраивает меня. Конечно, я помню, что обязан своим повышением исключительно вам…
– Своим повышением вы обязаны исключительно своим способностям! – резко оборвал его Ришелье. – Я лишь слегка форсировал события, потому что Тревиль, как вы догадываетесь, так и не простил вам Амьенского сада! И вы вечно прозябали бы в рядовых!
– Не совсем понимаю, о чём вы, – по привычке пробормотал Шарль, но, столкнувшись с взглядом собеседника, тут же переменил тон. – Я ценю вмешательство вашего преосвященства, однако…
Он замолчал, подыскивая слова. Ришелье ждал. Единственное, в чём проявилось его раздражение, так это в том, что он согнал с колен кошку.
Наконец молодой человек заговорил опять.
– Я всегда считал, что главное – служить Франции, а не какому-то определённому человеку. В силу этого и… ещё кое-каких обстоятельств… карьера не слишком интересует меня. Поэтому также… несмотря на цвет моего плаща… я всегда выполню распоряжение вашей светлости… коль оно будет способствовать укреплению величия нашего государства. Но менять одну роту на другую не стану. Хотя ваше предложение для меня крайне лестно, не скрою.
Кардинал долго не отвечал, и юноша уже успел мысленно примерить под себя все камеры в Бастилии. Но вот Ришелье поднял на гасконца глаза, и Шарль увидел, что тот улыбается.
– Вы удивительный человек, шевалье, уж позвольте повториться, –
