отомстить за унижение, королю – потому что он хочет прослыть великим полководцем… и отомстить Бэкингему…
– Вам – потому что вы хотите укрепить Францию, – закончил гасконец. – Но зачем вам я?
– Не следует недооценивать себя. Так вот, будь моя воля, я бы не стал прибегать к военным действиям вообще. А поступил бы подобно Филиппу Македонскому… если уж мы начали использовать примеры из древних… Но королю нужна слава, вы понимаете это?
Чтобы возвыситься в глазах королевы, а англичанина, наоборот, унизить, подумал юноша; что ж тут непонятного?
Однако вслух он ничего не сказал, только кивнул.
– До определённого момента я позволю его величеству поиграть в солдатики, – продолжил между тем кардинал. – Но война, знаете ли, занятие сомнительное и непредсказуемое. А рисковать я не хочу, да и не могу. Одним словом, мне необходим человек, который в нужный момент проникнет в осаждённый город, свяжется с магистратом и передаст его членам мои условия, от которых они не сумеют отказаться. Или сделает так, чтоб не сумели. И я хочу, чтобы этим человеком были вы, д’Артаньян.
– Это не я недооцениваю себя, это вы меня переоцениваете, – усмехнулся Шарль. – Но я согласен.
– Вот так сразу, не раздумывая?
– А разве у меня есть выбор?
– Выбор есть всегда, – Ришелье усмехнулся в ответ. – Как и надежда. Так учит нас Писание. Но за согласие благодарю.
Он протянул руку, и лейтенант, склонившись в поклоне, коснулся её губами.
Кардинал кивнул:
– Ступайте. И ждите моих распоряжений.
Юноша тут же направился к выходу.
– Да, и подлечитесь, – сказал ему на прощание первый министр. – Потому что я действительно рассчитываю на вас.
– Я не подведу вас, – Шарль обернулся и улыбнулся так легко, будто не получил только что смертельно опасное задание. – Это не в моих правилах.
Он вышел в коридор.
Вокруг не было ни души – ни слуг, ни Рошфора, – только свечи мерцали в нишах стен. Шарль позволил себе прислониться к подоконнику и перевести дух.
Как ни странно, но на душе по-прежнему было удивительно легко.
Куда больший дискомфорт юноша испытал, отказываясь от чина капитан-лейтенанта гвардейцев, чем когда согласился быть парламентёром кардинала.
Хотя, возможно, только что он подписал себе смертный приговор…
А потом лейтенант уловил краем глаза какое-то движение сбоку; рука привычно легла на эфес шпаги. Но тут же расслабился.
У женщины, бесшумно появившейся на площадке, были светлые волосы и странные, почти прозрачные глаза. Шарль знал, что они оказывают на людей неприятное, но при этом совершенно завораживающее впечатление.
По крайней мере, в начале их знакомства женщина не раз пыталась испытать на молодом гасконце силу своих чар, а он в ответ только дразнил её, никак не реагируя на откровенные заигрывания.
