на Нильса.
– Это… это товарищ мой… – замялся белый гусь. – Он пасёт гусей. Он может оказаться полезным в пути.
– Пха, – презрительно фыркнула Акка. – Домашнему гусю, может, пастух и в самом деле нужен. Как его зовут?
– По-разному… – неуверенно начал Мортен. – Теперь… теперь его зовут Тумметотт.
– Вот как? Он что, родственник домовым?
Мортен молча поглядел на гусыню. Ох, до чего же она была стара! Её перья, видно, от старости торчали в разные стороны, была она тощая и костлявая, но глаза её горели молодым огнём.
– Слушай ты, домашний гусь, – сказала она. – Запомни: я – Акка с горы Кебнекайсе. – Я вожу гусиные стаи вот уже сто лет. А гуси в моей стае – все из знатных и благородных семей. Мы не заводим знакомств с кем попало и не оставим при себе даже хотя бы на одну ночь того, кто не пожелает открыть нам, к какому он принадлежит племени.
«Они прогонят нас, и что же нам тогда делать?» – со страхом подумал Нильс.
Он сделал шаг вперёд.
– Я открою тебе, кто я такой, – сказал он, обращаясь к гусыне. – Имя моё Нильс Хольгерссон, и до сегодняшнего утра я был человеком…
Что тут началось! Гуси захлопали крыльями, стали сердито шипеть, вытягивая шеи. Вот-вот они забьют его своими крепкими клювами!
– Человек! – воскликнула Акка со злобой. – Человек во все времена был врагом гусиного рода. Нашими предками завещано нам никогда не иметь дело с людьми. Прочь отсюда! Человеку не место среди вольной гусиной стаи.
– Смилуйся, Акка, – стал просить её Мортен. – Он такой крошечный. Что ж ему делать одному ночью в лесу? Да первая же встречная ласка съест его в одно мгновение. Не может же благородная стая обречь живое существо на верную погибель?
– Так и быть, – сжалилась, наконец, Акка. – Но только на одну ночь. Впрочем, стая собирается ночевать на льдине, посреди озера. Вряд ли вам это подойдёт.
– Напротив, – возразил Мортен. – Место для ночлега выбрано очень разумно. Льдину окружает вода, и, значит, ночью никакой хищник не застанет нас врасплох.
– Ладно, – сказала Акка. – Ты отвечаешь за то, что ночью этот человек не причинит нам зла. Но завтра утром он покинет стаю.
– Что ж, выходит, вы прогоняете и меня? Я ведь дал слово не оставлять его!
– Твоё дело, – сказала гусыня. – Куда ты полетишь, ты решаешь сам.
Она взмахнула крыльями и опустилась на льдину посреди озера. Вся стая диких гусей последовала за ней.
– Что же нам делать, Мортен-гусь? – чуть не плача спросил Нильс. – Мы до смерти замёрзнем на этой льдине.
– Ничего, не робей, – отозвался белый гусь. – Набери-ка побольше сухой травы.
Когда Нильс нагрёб сколько смог сухой прибрежной осоки, Мортен подцепил его клювом и перенёс на льдину. Из осоки Нильс сделал подстилку ему под лапы.
– А теперь полезай мне под крыло, – сказал гусь.
Нильс так и сделал. Под гусиным крылом было тепло и уютно. Уставший, измученный мальчик сразу же уснул.
