Аронов азартно хлопнул ладонью о ладонь, растер их. – Люблю, когда на столе еда с выпивкой стоит. Помнишь, такой композитор был – Соловьев-Седой?
– «Подмосковные вечера», – вспомнил Каукалов, – это его?
– Его. И кое-что еще, кроме «Подмосковных». Был Соловьев-Седой, значит, не дурак по части выпивки с закуской. Так его народ называл «Соловьев с едой. И выпивкой».
– Неплохо, – похмыкал в кулак Каукалов. – С чего начнем: с твоей хваленой водки или с моей обычной?
– Давай с обычной. А «Кеглевичем» закусим.
Выпили. Водку зажевали колбасой. Выпили по второй стопке, также заели ее колбасой, аккуратно отслаивая тоненькие наперчено-красные кружочки.
– Когда я уезжал в армию, в Москве этого еще не было, – сказал Каукалов, приподняв вилкой пару колбасных кружков.
– В Москве тогда много чего не было, – Илья весело ухмыльнулся, повел носом по воздуху: – Ух, как рыбкой божественно запахло! – он аппетитно почмокал губами. – Не было столько банков, как сейчас, не было автоматной стрельбы среди белого дня, не было забегаловок «Макдоналдс»… Много чего, Жека, не было, да появилось…
– Слушай, Илюшк, ты все знаешь на этом свете. Куда сейчас можно устроиться на работу? – неожиданно спросил Каукалов.
Оживленное лицо Аронова медленно угасло. Он поставил на стол стопку, потом приподнял ее и благодарно поцеловал в донышко, словно бы сказал «Спасибо», задумчиво помахал перед собой ладонью. Что-то Аронов стал делать слишком много движений. Каукалов внимательно смотрел на него.
– Даже не знаю, что тебе сказать, – пробормотал Аронов неуверенно.
– Что думаешь, то и скажи.
– Идти, например, работать на завод – бесполезно: там по полгода не выдают зарплату, да и зарплата такая, что не только на хлеб – на таблетки от головной боли не хватит. В палатку идти – обидно, ты палатку давно перерос, в челноки податься – это немного лучше, но все равно – промысел ломовой, только здоровье гробить…
Каукалов продолжал внимательно смотреть на своего гостя. Ему было интересно, что Илюшка скажет. Впрочем, не столько интересно, сколько важно.
– Сам-то ты где тугрики заколачиваешь?
– В конторе «куплю – продам».
– Так фирма называется?
– Нет, фирма называется по-другому, но суть ее от этого не меняется.
– Сколько имеешь в месяц?
– Я имею и рубли, и «зеленые»…
– Рубли – это тьфу, навоз.
– Если в баксах, то примерно восемьсот.
– В месяц или в день?
Глаза у Илюшки Аронова от этого вопроса округлились, сделались влажными.
– Ты что, в день… Конечно, в месяц.
– Небогато. – Каукалов озадаченно похмыкал в кулак. – Очень даже небогато.
– Другого у меня пока нет.
– А хотел бы ты иметь заработок по паре тысяч «зеленых» за вечер?
– Покажи мне такого человека,
