освободил руки от лески, подул на вдавленные красные следы. Потом одной рукой дернул водителя за воротник, натягивая ему на голову пиджак.
– Может, документы посмотрим? Что там у него… Вдруг пригодятся?
– Зачем нам его жалкие ксивы? Мы же не менты.
– А вдруг? – голос у Ильи неожиданно просел, перешел на шепот. Аронов скорчился на сиденье и схватился обеими руками за горло. – Хх-х-х-хы! – родил он шипящий, какой-то змеиный звук, прикрыл рот. – Хх-х-хы! – Аронов едва сдержал рвоту.
Каукалов отпустил мертвеца – леску он не стал вытаскивать из полуперерезанной шеи, и она там окровавленными тараканьими усами торчала в разные стороны из распаха пиджака, – и со всего маху ударил Аронова кулаком по спине. У того что-то екнуло внутри, он дернул головой, застонал. В следующий миг ему сделалось легче.
– Слабак! – недовольно пробормотал Каукалов.
На него самого все происходящее никак не подействовало, и на мертвеца, высунувшего из распаха свой длинный унылый нос, он смотрел спокойно.
Приоткрыв дверцу машины, Каукалов выглянул наружу. В проезде – никого, ни единой живой души. «Вымуштровали марьинских лохов, – удовлетворенно отметил он, – они после восьми вечера на улицу уже носа не кажут, сидят, как тараканы, – каждый в своем мусорном ведре…».
– А ну, помоги мне перетянуть его на заднее сиденье, – попросил он Аронова. – И быстрей, быстрей! Если задержимся здесь – засветимся.
Аронов согласно покивал, сделал несколько судорожных глотательных движений, загоняя внутрь то, что попыталось вылезти наружу, просипел что-то невнятно и, стыдясь своей слабости, стыдясь Каукалова, взялся за ноги убитого водителя, сдернул их с педалей; Каукалов, засопев от натуги, подхватил мертвеца под мышки, переволок его на заднее сиденье. Тот медленно пополз набок.
– Сейчас все испачкает кровью! – Каукалов брезгливо поморщился. – Йэх! – он выровнял водителя, натянул ему на голову пиджак, приказал напарнику: – Держи его так, не давай заваливаться!
Илья послушно выполнил распоряжение. Он вообще с сегодняшнего вечера признал старшинство Каукалова над собой – тот был опытнее, злее, храбрее, сильнее Аронова. В глотке у Ильи что-то булькнуло. Он схватился одной рукой за горло, сделал несколько глотательных движений, другой крепко держал труп за плечо.
Каукалов проворно переместился за руль, вслепую пошарил внизу. В кармане двери у такого аккуратиста, как убитый владелец машины, обязательно должна быть тряпка, – и не ошибся, выдернул из пластмассового кармана тщательно сложенный чистый клетчатый платок, протер им круг руля, на котором чернело несколько капель крови, потом махнул тряпкой по сиденью и вновь выругался:
– Накровянил кругом, гад! – быстро толкнул рычажок скорости вперед, скомандовал сам себе: – Поехали!
Когда вырулили на Шереметьевскую улицу, освещенную немного лучше, чем проезды Марьиной Рощи, Илья испугался:
– А
