– «бессмертные»! Так Куртифляс решил именовать свою гвардию. Хорошо звучит, и соответствует действительности. Вот только как теперь быть? И что делать с этим незадачливым Гадюкиным? Вот он стоит, бледный, и сам не понимает, какую создал проблему. Сейчас они одни в кабинете. Команда этого мудака осталась там, за дверями. Никто не помешает убить Гадюкина прямо тут. Ну, и что дальше? А если они ворвутся? Успеют ли спасти его, Куртифляса, его собственные охранники? Что-то не охота экспериментировать. И потом, что дальше будет с отрядом этого вот Гадюкина? Что с ними делать? Кому они будут подчиняться? А если никому, то что тогда?
Вопросы, вопросы…
Кто у нас еще есть в Миранде? Полк копейщиков. Два полка тяжелой кавалерии. Неподалеку база, где тренируют лучников. Надо у военного министра поинтересоваться, сколько там сейчас народу. И вообще, пусть даст точную сводку по численности. Да! Это надо срочно! Но вот вопрос, станут ли они, после этого несчастного ночного происшествия подчиняться? Не взбунтуются ли? Похоже, полагаться можно только на «бессмертных». Остальных можно задействовать только как вспомогательную силу. В лучшем случае. А где же взять тела для оживления?
И что же все-таки с этим-то делать?
***
– Ссу-у-ка!..
Ну каждый раз, стоит повернуться, так больно!.. прям, хоть плачь!
Слепень тяжело ворочался на своей подстилке, осторожно, стараясь не тревожить очевидно поломанные ребра. Ну, конечно, поломанные!.. Били-то как! Ох, дьяволы! И зачем? Все же и так ясно. Наверное, озлились. Кажется, он одного из них, из легавых, пырнул-таки там, когда брали. А может, и не одного. Вот они и…
Взяли их тепленькими. А все – Рыжий, гад такой. Не утерпел, сука, пока они комнату шмонали, он девку-то и потащил, страдалец. Мир его праху. Девка-то боевая оказалась, пальцем его в глаз, да и в окно, не побоялась. И не разбилась, ведь! И давай орать, а тут – полиция. Не повезло! И выходит теперь ему, Слепню, путь недалекий. Каторга – это вряд ли. Виселица, а это тут, рядом, прямо в тюремном дворе.
Эх, жил недолго, зато отмучаюсь быстро… Ладно, чего плакать. Есть надежда, что, пока синяки не сойдут, на суд не потащат. Неприлично, – Слепень усмехнулся разбитыми губами, – значит, пока поживу еще. Правда, на мне – все, как на собаке. Ну, хоть день, да наш. Жалко, много дел осталось. Этот жирный гусь из «Слепой Лошади» так и не отдал должок. Теперь и не отдаст, вот кому повезло. С Борухом так и не посчитался. Тоже, узнает – обрадуется. А вот Марыська плакать будет. Не подарил я ей бусы. Обещал, и, главное, собирался! Вот как раз из этого хабара и подарил бы. Там богато было… Эх, не вовремя Рыжего на ту девку потянуло. Сейчас гуляли бы, и девок – хоть залюбись! Не утерпел, сучонок.
Брякнул засов на железной двери. Кого там?!. Жрать, что ли, принесли? Пора бы. Или опять на допрос? Зачем? Вроде все ясно же…
– Ты!.. Вставай, пошли.
***
Если бы не Бенедикт, так Куртифлясу и поговорить-то было бы не с кем. А Беня – Беня оказался
