карандаши.
– Я тоже хочу попробовать! – неожиданно произносит она. И съеживается под моим удивленным взглядом.
– Хочешь попробовать вникнуть в экспериментальное искусство? Как же китайские миниатюры?
Тем не менее, начинаю искать для нее бумагу. Вдвоем этот опыт должен получиться другим. Но, пожалуй, так даже интересней.
– Я это вижу в виде множества масок валяющихся на полу, – объясняю я Таис, – Одни грустные, другие веселые, третьи спокойны и так далее. Человек без лица наклоняется к ним и никак не может выбрать, какая из них лучше подходит для того, чтобы прирасти и стать его частью.
Пока я все это описываю, она молча равняет лист бумаги на ровные клеточки, делая бумагу похожей на клетчатый тетрадный лист. Я все жду, когда на фоне этих ровных клеток появятся люди или какие бы то ни было другие существа. Но на фоне прямой клетки появляется косая линейка, выписанная уже другим цветом, а дальше всего две цифры. Одна красным – 5, вписанная в ровный квадрат, вторая тоже красным – 2, кривая, вдоль косой линии.
– Что это?
– Я представила учительницу, больную биполяркой. Она одновременно хочет поставить ученику сразу две полностью противоположные оценки.
– Я даже знаю таких, – киваю я ей, – По физике мне ставили 5 за решения и 2 за грязь в тетради. Я сопровождал решения карикатурами.
Таис вздыхает. Она явно думала о другом. Беру из ее рук рисунок.
– На самом деле мне нравится, – объясняю я ей. Откладываю в сторону.
– Не делайте этого! Прекратите!
Оставив ее лист в стороне, я рву на тысячи кусков свои зарисовки, на которых миллионы масок скалятся в одинаково зловещем оскале.
Глава 8
Вышел из трамвая в незнакомой части города. Сел с ноутбуком в кафе и сделал всю работу там. Заказал лимонад. Уже уходя, понял, что просидел все это время в чебуречной. Встретил девушку возле метро, безумно похожую на Тасю. Долго разглядывал лицо, решил, что все-таки не она. Сидел у фонтана и рассуждал, что все эти возможные чувства к девочке я сочиняю себе сам, скорее всего от скуки и не способности занять свое свободное время так, чтобы и голова тоже была бы чем-нибудь занята. Смотрел на свое собственное отражение. Коричневый голубь чистил крылышки где-то около моей подмышки. Тряхнул рукой и отправил птицу в полет. Подумал, что становлюсь излишне сентиментальным.
Настоящую Тасю я встретил собственно в роще. Она сидела на пеньке и выводила тушью по бумаге деревья, что не могло не выглядеть экстравагантно. Я сел рядом на траву. Она мгновенно внесла поправку и начертила фигуру человека рядом с березой.
Я рад, что ты умеешь быстро рисовать, – сообщил я Тасе. Она не ответила, изображая, что всецело погружена в процесс.
Я решил переводить не Конфуция, но Гессе, – сообщил я ей, – Потому что немецкий я хоть как-то помню со школы. А китайского не знаю вообще.
Таисия молчала, и это меня смутило.
Ты злишься на меня за что-то? – попытался уточнить я.
У
