голосовое сопровождение в виде плещущих из меня угрызений совести и многократных признаний своей вины.
Когда пробил час для завершения устроенной мне экзекуции, радость моей жизни отвернулась от меня, как от пустого места, и потянулась к телефону. Она набрала межгород – я сообразил об этом по многочисленному количеству нажатых на аппарате кнопок – и долго потом разговаривала с заводчицей борзых, на чем свет поливая очерненного меня и изливая ей свою светлую душу.
Следствием разговора стала старая цель и новый срок. Цель – щенки. Срок – конец лета.
С одной стороны, эмоциональные всплески жены удержу, конечно, не имеют, но, с другой, она умеет терпеть и ждать. В этом парадоксе ее натуры я убедился за несколько десятков лет нашего семейного альянса.
***
Итак, страсти по щенкам улеглись.
Но пронеслась неделя, и проблема новая. Основательно пошатнулось здоровье жены.
Уже на протяжении нескольких последних месяцев я стал замечать не свойственную ей прежде избирательность в еде. Пюре на воде и запаренная на ней же овсянка стали основными блюдами в ее меню. Поначалу она избегала говорить со мной на эту тему, ускользая от моих вопросов. Чуть позже стала сыпать отговорками о диете и необходимости сбавить в весе.
Наконец, призналась, что иных продуктов не выдерживает ее поджелудочная железа – днем болит, а ночью ноет.
Мы с сыном буквально вытолкали нашу жену и мать на прием к эндокринологу, но, само собой разумеется, не в поликлинику по месту жительства, а в мединститут, врачи которого славились хорошей диагностикой и успешным врачеванием эндокринных заболеваний, − естественно, не безвозмездными.
Ни я, ни сын не представляли себе жизни без нее − мы очень любили эту непокорную женщину, уважали ее, и не погрешу против истины, если скажу, что перед ней преклонялись. Она была для нас центром мира, а точнее, всех миров вместе взятых.
Ее болезнь нас потрясла: у меня стало щемить сердце, а сын, всегда сдержанный и немногословный, теперь по сто раз на дню подбегал к ней, чтобы выспросить о ее самочувствии.
В мединституте у жены выявили недостаточность функции щитовидной железы, что в свою очередь отрицательно сказывалось на работе железы поджелудочной. Для лечения назначили гормональный препарат. Причем тоже пожизненно − вроде как мне инсулин.
Здоровье жены пошло на поправку.
Но всем нам еще повезло, что гормон, составляющий основу препарата, не вызывал увеличения веса. Прибавки в нем нервы жены, смолоду привыкшей следить за фигурой, не выдержали б. А как неистовство ее характера отразилось бы тогда на нервах наших, даже думать не хочется.
Семья в очередной раз перевела дух.
***
Холодный март урывками порадовал сияющими желтенькими деньками, а апрель принес настоящую весну: греющее солнце, теплый ветерок, зазеленевшую травку, распускающиеся цветы, заливистые трели пташек и капельку мимолетных дождей − чистых и освежающих. Грязь с улиц куда-то подевалась, будто ее
