исполнилось три года, и она сгорела за три дня. От тромбоза глубоких вен – проявления заболевания, которое до того никак себя не обнаруживало. Наша ветеринар была в командировке. Жена ей позвонила − ветеринар предположила названный диагноз и предупредила, что если он правилен, то болезнь неизлечима, конец наступит скоро, до ее возвращения. Он наступил за день до этого срока. А другие ветврачи правильного диагноза поставить не смогли и лечили нашу бедную девочку от укуса гадюки – ничего другого не придумали.
Горе, наплывы воспоминаний, реки слез…
Мы не успели сполна порыдать − ни сообща, ни в уединении каждый, − как через два дня после смерти девочки захромал наш кобель. Ему было девять, он мог прожить еще не один год, но рентгеновский снимок показал у него рак кости, и наша ветеринар отпустила ему два месяца.
Жена выделила средства на лекарства, чтобы ее неповторимый мальчик не страдал от болей и мог ходить на прогулки до последнего своего дня.
Он не страдал, был всячески обласкан. И проходил. Полтора месяца.
Его не стало − нагрянула пустота. Абсолютная. Невыносимая. Она была вокруг и в наших душах. А к ней присоединилась мука. Которая захлестнула с такой силой, что спасения от нее не предвиделось. Но жена спасение нашла. От одной московской суки, что была похожа на нашу, она заказала двух щенков – мальчика и девочку. По неодолимому зову сердца и в память о наших ушедших борзых.
Мы стали ждать января. Он был временем сессии сына и временем рождения щенков.
В этот – третий − раз сын сессию сдал.
Сука оказалась пустой.
Предыдущий год, в котором и повязали приглянувшуюся жене борзую, вообще выдался “неурожайным” на щенков.
На это тягостное событие − а вернее, события антипод − горой навалились думы по поводу летней сессии сына, куда более сложной.
Последние перечеркнули во мне переживания, связанные с отсутствием в доме собак, и вслух я стал поговаривать о судьбе: мол, она − против, чтобы у нас появились щенки.
Устал. Винюсь.
Был измотан, а за истекшие полгода обвыкся существовать без забот, связанных с собачками. Понравилось долго спать по утрам, которыми прежде выводил своих борзых на прогулки, а также − много и славно бездельничать по выходным, что в недавнюю бытность были посвящаемы полям.
Жена слушала меня и плакала. Слушала и плакала. Проходили дни, и я уже стал склоняться к мысли, что исподволь уговорил любимую отказаться от приобретения щенков.
Минули две недели − окрепшее самомнение побудило меня удостовериться в окончательной победе.
***
Был февраль. Погода стояла швах. Воздух – сплошная удушливая влажность. Небо в непреходящих тучах. Бесконечные дожди и грязища. Температура нулевая. А если столбик термометра и опускался ниже, то всего на несколько градусов, и лишь для того, чтобы дождаться с небес чистого снега и тут же подпрыгнуть обратно к нулю, а то и выше. Опять
