от меня, тогда делайте что хотите”. “Она отрекается от тебя! – воскликнул Голицын, бывший в числе главных заговорщиков. – И говорит торжественно, что ты не сын ее, а обманщик!”. С сим словом Голицын рассек ему голову саблей; это еще более остервенило прочих бунтовщиков; наконец один из них, именем Григорий Воейков, подскочил к Дмитрию и выстрелил в него – он упал и тут же испустил дух. Вместе с ним убит верный слуга его Петр Басманов, главный вождь русской армии. Трупы их, нагие, безобразные, были брошены на площадь перед замком; там они лежали трое суток» [73, 305].
Когда труп Дмитрия тащили мимо Вознесенского монастыря, то толпа стала требовать от инокини Марфы Нагой признания: ее ли это сын или нет? На что она отвечала: «Вы бы спрашивали меня об этом, когда он был еще жив, теперь он уже, разумеется, не мой». Этот диалог приводят все историки, так что и смерть царя не дала ответа на вопрос: был ли этот человек сыном царя Ивана Грозного?
И хотя маловероятно, чтобы осторожный князь Василий Шуйский непосредственно участвовал в убийстве Дмитрия, это свидетельство иностранцев повторяет большинство российских историков, причем С.М. Соловьев еще сообщает, что убитый Дмитрий лежал три дня на площади в маске, с дудкою и волынкою. Через три дня труп царя Дмитрия сожгли, прах зарядили в пушку и выстрелили в сторону Польши. Тем не менее обезображенный труп мог скрывать совершенно другого человека. Так, считается, что один из секретарей царя Михаил Молчанов смог бежать, и ему затем приписали кражу скипетра и державы, которые пропали во время этих событий. Впоследствии говорили, что объявившийся позднее Дмитрий и есть Михаил Молчанов, хотя это мог быть и действительно спасенный царь.
Француз Жак Маржерет, капитан наемников на службе царя Бориса и царя Дмитрия в своих записках провел анализ всех «за» и «против» истинности царя Дмитрия, и сделал вывод, что он был настоящим сыном царя Ивана Грозного: «Если бы Дмитрий был обманщик, то простая истина, изложенная удовлетворительно, могла бы сделать его ненавистным каждому. Дмитрий же, если бы чувствовал себя виноватым, то верил бы доносам о заговорах и изменах против его особы замышляемых, и весьма легко успел бы устранить их, но как известно, ни при жизни, ни по смерти его не могли доказать обмана» [51, 76].
Действительно, если бы Дмитрий был обманщиком, то многих деяний не совершал бы, тем более не женился бы на иностранке и уж точно не пощадил бы Василия Шуйского. Был ли Дмитрий истинным сыном царя Ивана Грозного, доказать или опровергнуть полностью невозможно, а вот то, что этот человек искренне верил в свое царское происхождение, отметили практически все историки, занимавшиеся этим вопросом.
Вопросом же кто убил царя – поляки или бояре? – взбудораженная толпа москвичей не сильно озаботилась; народу сказали, что хотели убить его поляки, и этого было достаточно для нападения на дома, где они жили. Правда, всех этих поляков и литвинов в то время в Москве называли
