несколько сотен лошадей. 11 ноября встречал его королевский двор и много других людей. Принимал его пан воевода в своем доме, там же были отданы подарки, посланные от царя пану воеводе» [71, 421].
Но и после обряда обручения своей дочери воевода Юрий Мнишек не торопился с приездом в Москву, отговариваясь отсутствием достаточных для этого средств, неблагоприятными слухами, приходившими из Москвы, а то и все еще не прекращенной связью царя с царевной Ксенией Годуновой, дочерью царя Бориса, которую Дмитрий держал в наложницах. Наконец и это препятствие было устранено: Ксению постригли в монахини с именем Ольги и отправили в Белозерский монастырь. Однако, скорее всего нежелание ехать в Москву у сандомирского воеводы было связано с опасениями за свою и дочери жизнь в России. Со слов вернувшихся оттуда поляков, служивших Дмитрию во все время завоевания им Московского царства, к иностранцам там относились в лучшем случае с подозрением, а в худшем случае просто исподтишка убивали. Они же сообщали о неустойчивости власти царя Дмитрия из-за многочисленных заговоров бояр против него.
Вот только желание увидеть свою дочь царицей России пересилило все опасения, и Юрий Мнишек с дочерью Мариной в марте 1606 г. выехали из Самбора в Москву. В начале мая они прибыли в столицу России, где 8 мая 1606 г. состоялось венчание царя Дмитрия с Мариной, а затем ее коронация по старому русскому обряду. Вот как описал эту свадьбу один из иностранных очевидцев Исаак Масса, который весьма недоброжелательно относился к царю Дмитрию:
«8 мая затрезвонили во все колокола, и всем жителям запрещено было работать. Все снова надели самые красивые наряды, и бояре в великолепных одеждах поехали ко дворцу, также дворяне и молодые господа, одетые в платья из золотой парчи, унизанные жемчугом, обвешанные золотыми цепями. Бирючи возвестили, что настал день радости, ибо царь и Великий князь всея Руси вступит в брак и предстанет в царственном величии. Весь Кремль был наполнен боярами и дворянами, как поляками, так и московитами, но все польские гости, по их обычаю, имели при себе сабли; за ними следовали слуги с ружьями, и Кремль был оцеплен кругом помянутыми стрельцами, числом восемь тысяч, все в кафтанах красного кармазинного сукна с длинными пищалями.
Весь путь, по которому Дмитрий должен был шествовать, устлали красным кармазинным сукном, от самого дворца до всех церквей, что надлежало ему посетить; поверх красного сукна еще разостлали парчу в два полотнища. Прежде вышли патриарх и епископ новгородский, одетые в белые ризы, унизанные жемчугом и драгоценными каменьями, и пронесли вдвоем высокую царскую корону в Успенский собор, вслед за тем пронесли золотое блюдо и золотую чашу, и тотчас затем вышел Дмитрий. Впереди его некий молодой дворянин нес скипетр и державу, прямо перед царем другой молодой дворянин, по имени Курлятев, нес большой обнаженный меч. Царь был убран золотом, жемчугами и алмазами, так что едва мог идти, и его вели под руки князь Федор Иванович Мстиславский и
