пятидесяти оберток! Лучше бы фрукты вместо него покупала.
Хуже всего Келен приходилось на уроках, связанных со спортом, кои их школа любила чрезвычайно сильно. Плавание и легкая атлетика были особенно в чести, и каждый раз Келен умирала вдвойне: от стыда за собственный вид в купальном костюме и от прикладываемых усилий. Она мечтала о том, чтобы потерять сознание посреди урока и освободить себя от страданий хотя бы на недельку. Однако тело действовало ей назло: передвигалось с горем пополам, но сдаваться не хотело. И ведь ни одному врачу не объяснишь, что она действительно была больна…
– Хочешь, чтобы я отстал от тебя раз и навсегда? – в один день спросил Каэрт.
Келен хотела. И предлагала ему сделать это с давних пор. Собственно, из-за этого наступила между ними непримиримая вражда. Последние два года средней школы Келен пребывала в трансе, и поначалу Оливер всячески пытался ее растормошить. Непонятно, делал ли он это из добрых побуждений или из вредности, но на его подколки Келен, нервная и вечно заплаканная, реагировала крайне остро и не знала, как ответить. Ей все это казалось унизительным, и спустя пару месяцев они с Оливером здорово подрались: Келен кинулась на него с кулаками первой. С тех пор оскорбления Каэрта приняли настоящий вид, потому что: «Да ты ненормальная, Фаэр».
– Ну что, хочешь? – повторил он.
– Что тебе надо? – ответила вопросом Келен. От него ничего хорошего ждать не приходилось.
– Предлагаю тебе игру. Ежели победишь ты, я у всех на глазах заберу любые свои слова о Келен Фаэр, попрошу прощения, короче, все, что захочешь.
– Если проиграю?
Оливер недобро оскалился.
– Пока что не решил. Придумаю по ходу дела.
Келен нерешительно замерла, переводя дух. Последнее время ей тяжело дышалось.
– Что за игра?
– Моя любимая. Не волнуйся, никаких лишних движений твоей хилой тушке выполнять не придется. Проверим, – Оливер постучал себя по лбу, – твои мозги. Если сделаешь меня, это утроит твой авторитет.
Каэрт выдержал паузу. Келен стояла, чувствуя, как сердце дробно билось у нее под ребрами.
– Партия в шахматы, – наконец заявил ее недруг. Девочка прикрыла глаза.
Шахматы, значит.
Насколько Келен было известно, шахматную доску она видела примерно дважды в своей жизни, да и то сторонним наблюдателем. А Оливер знал ту вдоль и поперек, числясь лучшим игроком во всей школе. Он этим часто хвастал, стоило появиться слушателям, потому Келен и была в курсе. Самолично она его игру ни разу не созерцала.
– С какой стати, – спросила она, – ты предлагаешь это именно мне?
– Не знаю, просто мне очень скучно. – Оливер пожал плечами.
– Я не играю в шахматы.
– Ага, но ведь тебе есть ради чего бороться? Оттого куда как интереснее бросить вызов тебе, а не какому-нибудь профи.
– Отказываюсь, – отчужденно бросила Келен.
– Я дам тебе семь дней на подготовку.
